Выслушав паникёра наместник вдруг сделался выше ростом и шире в плечах, сверкнул орлиными очами и указал на замершего перед ним простоволосого человечишку:
—Только попробуй мне с трудового фронта дезертировать! Я тебя и оттуда достану! А с Ним, — наместник качнул головой в сторону крестов и куполов, — я договорюсь, есть у меня полномочия.
Наместник вновь обратился ко всем собравшимся:
— Православные, не выдадим родной земли, не подведём царя-батюшку!
— Не подведём! — радостно ответили православные.
— А насчёт водки я распоряжусь – спокойным голосом добавил наместник, но услышали его даже стоявшие в самом дальнем ряду откатчики и подносчики.
— Не дело рабочего человека рисовым ханьшином травить.
Ударили литавры, торжественно вступили трубы и собравшиеся, как один человек вдохновенно исполнили «Боже, царя храни!», ничуть не волнуясь британскими его корнями.
Когда рабочие разошлись по местам, наместник повернулся к Николаю:
— Ну, как?
— Неплохо, но понравится не всем, уж больно верноподданнически получилось, и французской булкой похрустывает. А как же классовая борьба, и прочее такое? Таких у нас больше, чем монархистов. Будут недовольны, напостят, как в украинской теме.
— Да, пожалуй ты прав. Вечером ещё раз соберём, после гудка, понял?
Ни ледяной дождь, ни налетающие с залива порывы пронизывающего ветра не могли их остановить. Сюда шли прямо с ячейковых собраний, после краткого извещения, в одиночку и парами, но никогда более трёх человек. В карманах отсутствовали красные книжечки членских билетов ВКП(б) — не было ещё в природе таких билетов. Но настроение идущих было правильное, большевистское было настроение. Подходя к проходной, исподтишка показывали охраннику лоскут красной материи. Тот смотрел строго, с прищуром, потом кивал разрешающе:
— Проходите, товарищи!
Когда из известного всему Артуру экипажа выскользнула женская фигурка в кожаной куртке, длинной чёрной юбке и высоких кожаных ботинках со шнуровкой, охрана встрепенулась, но госпожа Стессель будто невзначай дотронулась рукой до обтягивающей прелестную головку алой косынки:
— Свои, товарищи! Спасибо за бдительность!
Товарищи понимающе переглянулись, и алая косынка, мелькнув на проходной, скрылась в глубине заводского двора.
Пробравшиеся на площадь перед заводоуправлением пролетарии привычно разбирались по цехам и профессиям — клепальщики к клепальщикам, вальцовщики, соответственно к вальцовщикам. Рабочая элита, станочники, подходили степенно, с сознанием своей важности и незаменимости, становились свободно, не теснясь, в отличие от сбившихся плотно грузчиков и разнорабочих. Когда подоспели последние, один из активистов повернулся к стоящим на сколоченном из добротных досок помосте фигурам:
— Все собрались, товарищи! Можно начинать!
Одна из фигур правой рукой стащила с головы кепку, сжав её в кулаке, а растопыренными пальцами левой машинально пригладила волосы соседа и шагнула к краю помоста:
— Товарищи! Вооружённые и экипированные на украденные у пролетариев всего мира британскими, американскими и французскими капиталистами деньги японские милитаристы по указке своих заокеанских хозяев вероломно, без объявления войны, напали на нашу страну, попытавшись подло убить тысячи трудящихся, служащих в российском флоте. Они изрядно получили по рукам, товарищи!
Однако не время расслабляться — враг силён. Западный капитал стремится подмять под сиою ненасытную власть и нашу страну. В этот трудный час мы должны сделать осознанный выбор — на чьей стороне в этой схватке должен быть российский пролетариат? Ответ однозначен: капиталисты Британии и Америки, раздувшие пламя этой войны, делают это не для того, чтобы жизнь трудящихся в России стала легче, наоборот, они хотят превратить нас в такую же бессловесную, покорную массу, какую сделали они из африканских, индийских и китайских рабочих и крестьян, вынужденных день и ночь работать за скудную пищу, товарищи!
Оболваненные империалистической пропагандой японцы считают себя высшей расой, имеющей право жить за счёт угнетения корейского и китайского народов. А в нас, русских людях, видят главное препятствие этому!
В этот тревожный час трудящиеся Дальнего Востока должны все, как один, не жалея сил и времени, работать для того, чтобы отразить это нападение всемирного капитала! Предлагаю работать по двенадцать часов в сутки и отказаться от выходных, товарищи, во имя победы над мировым капитализмом. А разгромив международный капитал, набравшись опыта в борьбе, мы сможем справиться и со своими капиталистами, и с ненавистным царским самодержавием! Ура, товарищи!