— Не понимаю, — признался Унгерн.
— Молодость ваша не даёт понять. Ничего, с такой чувствительной задницей имеете все шансы зрелости достичь. Она чует хорошую драку, гонятся за нами. Так что принимайтесь командовать, а я, пожалуй, в колясочку пересяду, спина что-то ноет, знаете ли. Возраст.
Советник демонстративно потёр обширную поясницу.
— И не сильно волнуйтесь, тёзка, как минимум один из признаков хорошего полководца мы у вас только что обнаружили.
Толстяк тронул бока мерина каблуками и рысью направился к обозу.
— Барона, Данзан на дальней сопка чужих видел, пять конных, по нашему следу идут, однако.
Бурят из тылового дозора скалит в улыбке крупные желтоватые зубы, конь под ним не может удержаться на шагу, бурят заставляет его вертеться кругом.
—За ними ещё идут, не знай сколько, только много, больше чем мы!
Унгерн невозмутим. Прикрывает веками глаза, давая понять, что услышал.
Потом поднимает над головой правую руку с зажатой в ней плетью.
— Воины, за нами погоня! Каравану — рысью вперёд, первый десяток казаков перед ним в головной дозор. Обоз — за караваном, второй десяток и буряты — со мной.
Верблюды, недовольно ворча, прибавляют шагу, затем под свист плетей погонщиков разгоняются и, раскачиваясь, скрываются за увалом. Коноводы с табуном заводных коней держатся по левую руку от горбатых. Следом за ними скрываются из виду повозки. Оставшимся с баронам всадникам не видно, но за гребнем холма щёгольские коляски вдруг поворачивают в сторону и на рыси уходят вправо, отрываясь от спешащего каравана.
Вот и тыловой дозор — вылетел из-за сопки, нахлёстывая лошадей плетьми.
— Начальник, много китайцев, три, больше три сотни, — машет зажатым в руке карабином старший.
— К бою! — Унгерн передёргивает затвор карабина, отряд повторяет действия командира. Сотня растягивается вдоль увала, готовится встретить врага несколькими залпами, крутнуть коней и галопом лететь вслед далеко оторвавшемуся каравану.
Китайцы шли на рысях — тремя колоннами по три в ряд. В бинокль мелкие всадники в фуражках, с погонами на гимнастёрках, сидящие на мохнатых монгольских лошадях выглядели сущей пародией на российское казачество. А уж лежащие на плечах косоглазых мечи дадао развеселили барона неимоверно. Бежать от этих клоунов? Чёрта с два!
Разглядев немногочисленного врага, китайцы радостно заорали и, повинуясь команде командира, стали на ходу перестраиваться в лаву. Беспорядочно паля из винтовок, они подняли лошадок в галоп и решительно, хоть и не слишком умно, атаковали вверх по склону.
Унгерн дал им добраться до середины холма:
— По-о мое-е-й ко-о-ма-а-нде-е! За-алпо-ом! Два-а за-алпа-а ! А-а-го-о-нь!
И вскинул карабин к плечу.
Когда в центре вражеской лавы полетели в разные стороны «лебели», фуражки и широкие лезвия мечей, с диким визгом покатились убитые и раненые кони, барон рванул из ножен стремительную тяжесть златоустовского клинка.
— А-атря-ад! В ата-аку, ма-арш! — и шпорами послал жеребца вперёд.
Разгоняясь под гору, буряты выли волками, казаки орали «Ура»!
Китайцы, сгрудившись, рвали удилами губы лошадей, пытаясь повернуть и пуститься прочь от накатывающей русской конницы. Кому-то это даже удалось. Уже выбирая, на ком из мелких противников развалить фуражку в первую очередь, барон заметил свежую колонну врага, обходящую место сражения стороной.
Менять что-то было уже поздно. Унгерн крепче сжал конские бока шенкелями, привстал и взмахнул шашкой.
Две сотни китайцев, собирающиеся окружить и добить наглых русских стали разгонять лошадей для ужасающего удара во фланг и тыл попавшего в западню противника, когда на гребень холма две взмыленные четвёрки гнедых лошадей вынесли пару лакированных шарабанов. Скрипнув рессорами, экипажи развернулись, возничие откинулись назад, повисли на поводьях, на скаку осаживая распалённые упряжки. Коляски ещё покачивались, а над сложенными кожаными тентами заплясали весёлые вспышки дульного пламени. Два снятых с захваченных японских транспортов «гочкиса» с дистанции в полторы сотни метров кинжальным огнём ударили во фланг китайской колонны.
— Ровнее подавай! — прикрикнул на второго номера Николай, аккуратно поворачивая ствол пулемёта вдоль того, что несколько секунд назад было подобием конного строя.
Вырвавшиеся из-под убойного огня и из мешанины рубки единичные китайские всадники уже начали было надеяться на спасение, когда у них на пути появились группы аратов в войлочных шапках и лисьих малахаях. Монголы спокойно, без суеты перебили беглецов и досмотрели финал сражения с высоты окрестных холмов.