Похожий на Будду нойон подъехал к Унгерну и вернувшемуся в седло советнику, снял шапку и поклонился.
— Ты передумал? — спросил барон.
— Будда послал мне знамение, – ответил монгол. — Ты действительно несёшь в себе дух великого хана!
— Давно было знамение? — заинтересовался Николай Михайлович.
— Только что. — Не моргнув глазом заявил узкоглазый пройдоха.
Во время переговоров между представителями Китая, Монголии и Российской империи глава делегации Срединного Государства господин Ли Сюань принялся было возражать против включения в новую страну внутренней Монголии. Ему ответил один из советников наместника Сибири и Дальнего Востока, тот самый, что мог общаться без переводчика.
— Как печально то, что в современном Китае больше не чтят великого Цинь Шихуанди, — скорбно покачал он головой.
— Как не чтят? В Китае всегда почитают великих предков!
— В великой мудрости своей жёлтый император определил северные границы Чжун Го, повелев возвести вдоль них Великую Стену. Если вы почитаете заветы предков, предоставьте северным варварам их варварские делишки, сосредоточьтесь на главном. Стена, например, уже тысячу лет стоит без ремонта. Внутренняя Монголия, внешняя — какое дело великой державе до этой мышиной возни?
— Вы уже оторвали от нашей империи Маньчжурию! — взвизгнул загнанный в угол китайский чиновник.
— Мой друг, — устало улыбнулся ему в ответ Николай, — мы лишь выполнили указ императора Каньси, который запретил ханьцам жить на территории Маньчжурии.
— Но вы выселили оттуда всех жителей! — продолжил резать правду-матку китаец.
Николай вздохнул, и развёл руками:
— Увы, мы не смогли найти там ни одного маньчжура.
Богды-хан Монголии, великий, не знающий поражений полководец Унигер-Баатор согласно кивнул, по традиции не проронив ни слова. Это порадовало китайских представителей, они слишком хорошо знали мерзкую привычку этого деятеля общаться при помощи пушек и винтовок его солдат.
День медведя.
Вид на сверкающую озёрную поверхность, обрамлённую с одной стороны крышами домов и контор, с другой — буйной зеленью не вырубленных ещё лесов, действует умиротворяюще, но особого умиротворения в помещении нет
— Айзек, задача была поставлена чёрт знает когда, а результата до сих пор нет. Хотя о чём это я? Есть результат, только совсем не тот, что нам нужен! В нашем флоте больше нет броненосца с названием «Техас». И войны с Россией тоже нет. Как так получилось, Айзек?
— Небольшая навигационная ошибка, Дэвид!
Мужчина с сигарой вальяжно забрасывает на полированную столешницу длинные ноги в узких брюках и щёгольских чёрно-белых штиблетах:
— Первый раз слышу о навигационной ошибке, допущенной взрывником.
Айзек слегка вздрагивает, но интонацию не меняет:
— Парень просто не учёл линию перемены дат, Дэвид, и эта старая лохань рванула на сутки раньше, чем вошла в Охотское море. Было бы что жалеть! Построите новое корыто, больше и красивее прежнего. В конце концов, должны же наши корабелы на чём-то тренироваться!
Несколько колец табачного дыма устремляются к потолку, сигара нависает над массивной пепельницей чернёного серебра, роняет столбик светлого пепла.
— Надеюсь, в этот раз ошибки не будет, Айзек. Когда «Орегон» придёт в Петропавловск?
— Завтра, Дэвид. Но взрыв спланирован на второй день визита – во избежание всяких случайностей.
— Смотри Айзек, третью попытку тебе придётся выполнить самому.
— Дэвид, маминым здоровьем клянусь!
— А мама твоя останется со мной, и здоровье её будет прямо завесить от твоей работы. Ты понял?
— Капитан, сэр! На горизонте вход в Авачинскую бухту!
Капитан поворачивается к стоящим на мостике офицерам:
— Господа, мы всё-таки сделали это! А ведь кое-кто считал, что корабли этой серии не способны к дальним океанским походам!
Броненосец береговой обороны «Орегон», продавливая тяжкой тушей холодные волны Охотского моря, приближается к цели своего путешествия. Порывы ветра срывают с его труб клубы дыма и уносят в сторону открывшегося берега.
В отличие от недалёкого солдафона, командующего броненосцем, штурман Моня Либинский понимает, какой шанс уйти под волну имел их низкобортный корабль с чудовищными, не по росту, орудиями главного калибра. А ведь ещё предстоит обратный путь!