Любопытство приводило меня по временам в замок, в коем известны мне все проходы, и таким образом уведомился я о бесчестных предприятиях Брюншильды и расстроил оные. Теперь ты видишь, Губерт, что я не привидение: здравомыслящий человек не может верить таким нелепостям; при всем том, не иначе как посредством чудесностей надеялся я уничтожить твои замыслы. Идучи в комнату герцога, услышал я крик Гильдегарды и вышел из своей панели, между тем как ты оборотился ко мне спиною. Ужас представил меня в глазах твоих свыше смертного: новое доказательство, что привидения или мертвецы есть одна мечта виновной совести или слабоумия.
Скелет, толико удививший герцога Альберта и двух его сотоварищей, был не иное что, как иссохший труп моего слуги; посредством проволоки и пружин мог я легко производить им виденные вами действия. Теперь сниму личину с так называющейся тени Брюншильды.
Когда лицо ее было открыто, тогда все с удивлением познают в ней игуменью, и сия игуменья была принцесса Эмма, которая видом своим много уподоблялась Брюншильде.
Тогда встал Гримоальд.
— Вы слышали, — сказал он, — повесть графа Рихарда; приготовьтесь же теперь к новому удивлению. Вы видите во мне сына Людвига и Аннефледы. Другого младенца вместо меня умертвили, а меня спасли. Провидение вспомоществовало покровителям моим в содержании меня, и долгое время пребывал я не известным о тайне своего рождения; но наконец, сочли они за нужное открыть мне ее, и коль скоро о том уведомился, то прибыл сюда под предлогом искания приключений. Итак, я объявляю, что все сии поместья мне принадлежат.
Удивленный и раздраженный Альберт хотел было ему ответствовать, как предупрежден был в том графом Рихардом.
— Гримоальд, — сказал он ему, — ты не что другое, как дерзкий обманщик: я один могу представить истинного и законного наследника; Эдгар, приведи моих друзей.
Эдгар вводит двух стариков, которые объявляют, что они есть те самые, которым Гунильда велела учинить убийство; но, по согласию с графом, имея в виду другие намерения, спасли они принца и подложили умершего младенца на его место; пятно же на шее его сделано было нарочно, чтоб обмануть Гунильду.
— Тобою самим, Губерт, в том свидетельствуюсь, — говорил граф. — Скажи, эти два человека те ли самые, коим мать твоя препоручила умерщвить юного принца?
— Так, это справедливо, и несказанно меня удивляет; но должен признаться, что я не согласился бы в сей истине, ежели бы не приносила она мне удовольствия видеть Альберта, лишенного поместьев своих. Уже давно поражало меня сходство Эдгара с отцом его, и тем большую вселяло в меня к нему ненависть.
Альберт, безмолвный от удивления, казался погруженным в глубокое размышление, а граф Рихард продолжал повесть свою:
— Я бдил над ним с величайшим старанием, и могу сказать, что он достоин рода своего. Уже долгое время он любит вашу дочь и взаимно ею любим; но при всей своей горячности, никогда они не преступали правил добродетели. Работая в садах замка, имел он частые случаи с нею разговаривать. Гильдегарда нередко посещала мою супругу; она знала, что сын мой не был простым поселянином. Я называю его своим сыном для того, что всегда ощущал к нему нежность родительскую. Она намерена была пожертвовать любовию своею должности и забыть Эдгара; но опасности, которым недавно он подвергался, возбудили и придали новые силы страсти ее.
Алберт воздыхал и казался нерешимым, но коль скоро граф престал говорить, встал он, взял за руку дочь свою и, представляя ее Эдгару, наполнил сердца их радостию, удивлением и признательностию.
— Дети мои, — говорил он им, — эти поместья ваши; я вам их возвращаю и желаю вам счастливых дней.
— Нет, государь, — отвечал Эдгар, повергаясь пред ним на колени, — доколе будем иметь счастие наслаждаться продолжением дней ваших, сии поместья принадлежат вам; я ничего не желаю, кроме вашей дочери; дозвольте нам пребывать в замке под вашим покровительством, и от одних вас желаем мы всегда зависеть.
Гильдегарда приняла то же положение, и просила отца своего склониться на требования Эдгара. Альберт обнял с нежностию детей своих и согласился на их желание. Потом, обратясь к другим действующим лицам сей интересной сцены, увидел, что одного из них недоставало: Гримоальд-мститель рассудил скрыться неприметно; он, конечно, пошел искать новых приключений и какого ни есть другого замка, где бы мог с лучшим успехом оказать свои требования и неустрашимость.