ут мили и мили лесов, где переплетённые ветви деревьев мешают пролёту любой птахи крупнее краснохвостого дятлоплюя. Одно слово - Дебри. Этот же экземпляр обладал крылышками с размахом футов в двеннадцать. Откуда вообще здесь появилось это чудо? "Несуразное" - добавил Он про себя, когда, увеличив изображение, рассмотрел порхающее пернатое. Опа! Не пернатое. Совсем даже не пернатое. Скорее - рептилия. Или что-то до чёртиков на неё похожее. Ничего. Сейчас чудо-чудное поближе подлетит, Он её и рассмотрит, как следует. Тогда и решит для себя "что-то" это или "кто-то", и к какому племени его вообще пристегнуть. Лишь бы оно курс не поменяло. Неизвестный птероптах, по всей видимости, его разочаровывать не хотел. Наоборот, нёсся на своих крылах, прямиком к Сердцу Дебрей, то и дело увеличивая скорость мощными взмахами кожистых парусов. Близко, уже очень близко... И Он отчего-то забеспокоился. Причин видимых не было, а неприятная дрожь прошлась по всему его внутреннему содержимому. Отчего бы так?.. Опасаться чего бы то ни было в этом мире Ему не приходилось, но повинуясь ещё одному незнакомому доселе чувству - предвидению, Он запер ворота и установил над собой защитный экран. Нет, Он не боялся, но почему-то не желал подпускать близко вот, это... летучее. ...Шаг ему оставался... Гронбу. Один единственный маленький шажок и весь его труднейший, уже начавший казаться бесконечным путь к обретению власти... нет не так... ВЛАСТИ... Опять не то... Сердце Дебрей это ещё не власть. Сердце это лишь гарантия её обретения в этом мире и, возможность - всего лишь возможность, пусть и немалая - получения хотя бы влияния на то, что лежит там, за горизонтом человеческих представлений. Да! Сердце Дебрей - ключ от почти всех дверей! Гронб, потративший много, непростительно много бесценных часов на поиски ведьм в непроходимой чащобе, на сотрудничество уломал их быстро. Как отыскал? Хвала изменённым Зумбу вурдалакам; им заросли не помеха, и усталости они не знают, ибо дохлые. А уговаривать ведьм на злодейство и так дело не сложное, а уж при собственном нервическом настроении и вовсе - пустяк. Гронб молнией плетёную из ветвей дверь вышиб, и ведьма номер раз, кривобоко выползла из землянки с предложением своих услуг на вечные времена. Выговорить, правда, всё это как-то особо торжественно не сумела, поскольку от объяснимого волнения челюсть у неё ходуном ходила. Да и заикание не ко времени приключилось. Тоже по-человечески всё очень понятно: ведьма, пусть даже и лесная, она какая никакая дама, в смысле, женщина. Тут такие гости на пороге, а она не накрашена и в хате не прибрано... Со второй Гронб тоже не возился. Её хоть в берлоге и не застали - по лесу шлялась, грибов откушавши, и разговаривала с вселенной, то есть со всем, что могла рассмотреть косыми от рождения и окосевшими от съеденного салата глазками - но обнаружили по говору. Большой, невиданный патлатой бабой, монстр вырос перед нею, заслонив собою всю видимость. - Муш-ш-ына, вы хто? - вежливо спросила долгоносая красотка. - Где Сердце Дебрей, знаешь? - рявкнул Гронб вместо пошлого "здрасьте". - А то эта вот дура, от радости всё никак не отойдёт. Мелькавшая рядом ненавистная конкурентка бесстыже пялилась на милого чешуйучика и пускала мерзкие слюни. Перестарался всё-таки иномирец со спецэффектами своего ей явления. Но баба-то... баба, она ж по-иному на всё глядит. Как говорят мудрые люди: "Бабу не обманешь. Она сердцем видит". Так и тут... Пелена грибная на косых... э-э-э... на зазывно посматривающих очах настоящей ведьме не помеха. Ботаничка враз поняла, что за грязные мысли ползают в немытой и нечёсаной голове ведьмы-призывалки. Дорогу она ей заступить хочет. Путь прямой к женскому счастью преградить. Не бывать тому!.. Сморгнув пару раз для пущей ясности сложно направляемого взора, почитательница отваров из плесени приправленных толчёными паучьими лапками, с третьего раза сумевшая ухватить Гронба за локоток, что располагался на полфута выше её затылка, со страстным урчанием пророкотала: - З-зна-аю... - Кажи где... - перешёл на её язык Гронб, чтобы неуместной грамотностью речи грубо не разорвать тончайшую ткань неожиданно возникшей между ними душевной гармонии. Объяснение поначалу выходило путаным до полного не восприятия. Претендент на мировое господство ругнулся в полсилы. Не помогло. Скорее уж наоборот: ботаничка зачастила, съедая по половине слов и оставляя добрую треть фраз на самостоятельное осмысливание великана. Пришлось брать себя в чешуйчатые лапы и опускаться до сопливых уговоров, мол, не надо бояться, а даже наоборот, стоит надеяться. Тут он тоже до конца не договорил, умышленно оставляя простор для ведьминской фантазии. Кое-как, с грехом пополам, выяснил направление и примерное расстояние. И после этого сразу замолк, сверкая маленькими глазками, подрагивая длинными пальцами и то и дело, пробуя воздух раздвоившимся уже языком. Гронб почуял невероятную удачу. Сам Создатель всего на свете, понял, кто есть кто в этом мире и добровольно вступил в ряды его приверженцев. Эх, махнуть бы сразу туда! Гронб сдавленно зарычал, с трудом превеликим сдерживая восторг победителя. Вот оно... Вот!!! Крылья за спиной расправляются, говоря образным языком бесполезных поэтов. Собственно, почему только образным?.. Они действительно расправляются!.. Хор-р-рошо-о-о... Ещё бы ёлки так близко друг к дружке не жались - больно же, сучками по нежной кожице... Глубокая царапина, появившаяся на пергаментном крыле, странным образом повлияла на судьбы многих и многих. Отрезвила она, опьянённый радостью разум Гронба. - Слушай меня все! - рявкнул он. - Я сейчас отбуду на время. А вы... Грррр... кхе... Делаем так... - и посыпал распоряжениями характера военного. Эх, кабы ёлки близко не росли... И теперь странное и страшное это существо пробовало совершить посадку во дворе, обнесённом невидимой, непроницаемой для него оградой. - Не пускаешь!? - захрипел он изумлённо, ворохом мокрых грязных тряпок сваливаясь с наружной стороны высоких, вычурного, нездешнего орнамента ворот. - Как смеешь, ты!? Меня!!! Я единственный, кто может... Я единственный, кому ты должен подчини... - Не единственный, - ответил Он через подкатившего к металлическому заграждению бота. Это был день чудес. Он научился блефовать. - Единственный!!! Единственный... - невнятно выплёвывали мясистые губы, вытянутые в морщинистый псевдоклюв. - Нет. Было бы оно всё так, как ты сейчас лапочешь... - О-о, ещё и сознательное оскорбление. А ведь как это здорово не просто ощущать, а быть, именно быть ЖИВЫМ... - ты бы не опустился до банальной, пошлой унижающей офицера звёздного флота истерики. Ты забыл одно... Я тебя знаю. Монстр внезапно затих, прервав неоценённое неблагодарным зрителем выступление. Железяка, мать её, никакого эстетического вкуса не имеющая. Глянул Гронб исподлобья глазом круглым, кровью багряно налитым и зашелестел голосом непривычным, металлическим: - Он не дойдёт. Ты понял меня? Ему не пройти через лес. Но даже если... я встречу его здесь, у подножия этого вот холма и ты ничем... Слышишь?.. Ничем не сумеешь ему помочь. И когда он сдохнет тебе придётся распахнуть ворота перед победителем. А после я снова сделаю тебя тем, чем ты являешься по самой сути своей - инструментом. Высокотехнологичной фомкой при помощи, которой я взломаю запоры этого мира. - Ты претендуешь на мировое господство, - лукаво сверкнул световодами бот, - а рассуждаешь как мелкий домушник. Ему удалось сохранить бесстрастность голоса - для машины это ведь не сложно, - но никакого спокойствия Он не ощущал и всё же... - Ты жалок, Аристель. Мне тяжело видеть одного из членов моей команды, опустившегося столь низко. Монстр взмахнул крыльями, поднимаясь в воздух. - Наверное, ты сейчас жалеешь, что не способен меня убить? - каркнул он на прощанье. И услышал то, на что никак не рассчитывал. - Никаких "наверное". Просто... жалею. ...Со сторожевыми корнями полюбовно договориться не удалось. Ничего удивительного, но всё равно огорчительно. Как только под сень дерев въехали, так сразу и вляпались по самое не балуйся. Корневища, понукаемые к тому вреднейшей из ведьм, хоть и были не особо подвижны, лапы двух ящеров оплести исхитрились. Пришлось останавливаться и общими усилиями выпутывать несчастную, орущую со страху скотинку. - А я и не знала, что ящеры способны голос подавать, - изумлялась Стана, сидя попкой в неглубокой луже и старательно размазывая жидкую грязь по очаровательной мордашке. Её ящер бился рядом в крепких объятиях упрямых корней. Лон, почувствовал себя нужным и выпустил "осьминожку". Мальчишка хотел, как лучше, а результат оказался предсказуемым - щупальца переплелись с ожившими древесными спрутами и неразбериха вмиг достигла градуса полной бесконтрольности. Хорошо Колумбэ со своим топором быстро внёс в ситуацию необходимую ясность, освободив второго ящера вместе с наездницей. Тулли оказалась исцарапанной, но сохранила чистоту охотничьего костюма. Да Прак, в который уже раз, оказался на высоте: - Лон! Лон, слышишь меня?.. Сбрось это, чем бы оно ни было. Можешь? Добро... И точечными прижиганиями он избавил перепуганную ездовую рептилию от колдовских пут. - Фу-у... - облегчённо выдохнула экспедитор Ордена Оберегающих, - повезло нам, что ведьма далеко, а то так легко бы не отделались. - Далеко?.. Уверена? - Траффи помогал Стане подняться с земли. - Угу, - Тулли озабоченно кивнула. - Корни не особо подвижны. То ли ещё ожидает на