— Об этом стоило бы подумать… Из-за фестиваля в городе сейчас все забито, и корональ уже здесь. Где ты будешь спать, Валентин?
— Где-нибудь. Под деревом. На куче песка. В общественном парке. Вон направо, кажется, парк с высокими деревьями.
— Ты забыл, что я тебе говорил насчет бродяг в Пидруиде? Тебя найдут и посадят под замок на месяц, а затем ты будешь убирать навоз, а плата уборщику навоза такова, что тебе придется заниматься этим всю жизнь.
— Во всяком случае, уборка навоза — работа постоянная, — заметил Валентин.
Но Шанамир оставался серьезным.
— Есть гостиница, где останавливаются продавцы верховых животных. Попробую как-нибудь устроить тебя туда. Что бы ты делал без меня?
— Думаю, стал бы уборщиком навоза.
— Ты говоришь так, словно для тебя все это действительно не имеет никакого значения!
Мальчик коснулся уха животного, остановил его и пристально взглянул на Валентина.
— Тебя вообще хоть что-нибудь волнует, Валентин? Я тебя не понимаю. То ли ты глупец, то ли просто самый беспечный человек на Маджипуре.
— Я и сам хотел бы это знать, — сказал Валентин.
У подножия гребня дорога сливалась с трактом, который шел вниз с севера и поворачивал на запад, к Пидруиду. Новая дорога, широкая и прямая, пролегла по цветущей долине, и по бокам ее стояли низкие белые памятные доски с двойным гербом понтифекса и короналя — Лабиринтом и Горящей Звездой. Дорога, вымощенная идеально ровным, слегка пружинившим го-лубовато-серым материалом, была, наверное, очень древней, как и многое другое из того, что есть лучшего в этом мире.
Животные шли, не сбавляя темпа. Поскольку они были выведены искусственно, то почти не чувствовали усталости и могли без отдыха преодолеть путь от Пидруида до Пилиплока. Они не были связаны между собой, но шли вдоль края тракта точно друг за другом, почти касаясь мордами хвостов впереди идущих. Время от времени Шанамир оглядывался назад, проверяя, не отстал ли кто.
Солнце уже приняло бронзовый вечерний оттенок, и город был совсем близко.
Эта часть дороги сама по себе представляла потрясающее зрелище. С обеих сторон ее росли благородные деревья, раз в двадцать превышавшие рост человека, с гладкими стволами, одетыми темной синеватой корой, и мощными кронами блестящих зеленовато-черных листьев, острых, как кинжалы. Среди этих листьев словно маяки сияли ошеломляюще красивые гроздья красных с желтым цветов.
— Что это за деревья? — спросил Валентин.
— Огненные пальмы, — ответил Шанамир. — Пидруид славится ими. Они растут только на побережье и цветут всего одну неделю в году. Зимой с них падают кислые ягоды, из которых делают крепкое вино. Вечером попробуешь.
— Корональ выбрал подходящее время для своего прибытия.
— Я думаю, не случайно.
Двойная колоннада деревьев все тянулась, и они ехали вдоль нее, пока наконец возделанные поля вокруг не уступили место первым загородным виллам, а затем пригородным дорогам с тесно стоящими более скромными домами; им на смену пришла пыльная зона маленьких заводиков, и наконец показались древние стены самого Пидруида, рассеченные остроконечной аркой с архаичного вида бойницами.
— Врата Фалкинкипа, — возвестил Шанамир, — восточный вход в Пидруид. Мы въезжаем в столицу. Одиннадцать миллионов душ, Валентин. Здесь можно встретить все расы Маджипура, не только людей: скандаров, хьортов, лиименов и всех прочих. Говорят, есть даже меняющие форму.
— Кто это?
— Древняя раса, аборигены.
— Мы называем их как-то по-другому, — неуверенно проговорил Валентин. — Метаморфы, кажется?
— Да. Это одно и то же. Я слышал, что на востоке их называют именно так. Ты знаешь, что у тебя странный акцент?
— Не страннее твоего, приятель.
Шанамир засмеялся.
— Мне твой акцент кажется странным, а у меня его вообще нет. Ты как-то чудно выговариваешь слова. «Мы называем их метаморфами», — передразнил он. — Вот как это у тебя звучит. Так говорят в Ни-мойе?
Валентин только пожал плечами.
— Я боюсь этих Меняющих Форму, — продолжал Шанамир, — метаморфов. Без них планета, наверное, была бы счастливее. Шныряют вокруг, имитируют других, творят зло. По мне, пусть лучше остаются на своей территории.
— В основном они так и поступают. Или я ошибаюсь?
— В основном. Но говорят, что хотя бы несколько их живут в каждом городе. Замышляют неведомо какие пакости для всех нас.
Шанамир наклонился к Валентину, схватил его за руку и серьезно посмотрел ему в лицо.
— Их можно встретить где угодно — скажем, глядящими на Пидруид с гребня горы в жаркий полдень.