Банколен смотрел вслед машине, исчезающей в темноте шуршащих деревьев за Елисейскими Полями.
– Я не мог отказаться от этого дела, Джефф, – заметил он. – Ситуация нехорошая. В том-то все и дело… никто даже представить не может, насколько нехорошая. Вы слышали, что он сказал о теле Малеже… это о чем-нибудь вам говорит?
– Существует вполне правдоподобная версия, что смерть Малеже была спектаклем, который он сам же и разыграл.
– Да. – Банколен по-прежнему стоял неподвижно и глядел вслед машине. – Хотел бы я, чтобы все было так просто. Нет. Думаю, дело намного хуже, Джефф. Гораздо хуже. Гораздо хуже…
Глава 2. Мы узнаем о горящем человеке
Пароход шел по Рейну под мрачным, подернутым тяжелыми темными облаками небом. Я всегда предпочитал путешествовать по воде, пусть это и медленнее, чем на поезде; кроме того, течение настолько быстрое, что маленькие пароходы развивают огромную скорость.
Становясь после Бингена менее широким и полноводным, воинственный Рейн приобретает какое-то мрачное, опасное очарование. Краски окружающей природы, кажется, становятся гуще. Зелень темнеет почти до черноты, виноградники сменяются серыми скалами. А затем, вновь обретя простор, бурный оливково-зеленый поток, все расширяясь, несется сквозь мир призраков.
Я сидел на просторной палубе за столиком возле перил и пил пиво из огромной кружки. Влажный бриз дул мне в лицо. Над холмами медленно плыли неровные облака. Народу на палубе было мало. Солидные краснолицые бюргеры, все с большими корзинами, полными еды, то и дело поглаживали усы и в бесконечном количестве уплетали сандвичи. Все пребывали в приподнятом настроении, многие пели. Но я все равно слышал беспрестанный плеск воды. По левую руку от нас виднелся замок Рейнштейн, возвышающийся над скалами. Хотя все пассажиры уже, наверное, сто раз видели его, они собрались у перил, вытянув шеи, и возбужденно кричали.
Влажный, таинственный ветер что-то шептал мне. Я дремал. В Майнце на вокзале я купил книгу под названием «Легенды о Рейне», написанную по-английски неким Брайаном Галливаном. На обложке были изображены рейнские девушки. Прильнув к борту небольшой лодки, плывущей посередине реки, они с тоской глядели на сидящего в ней испуганного человека в шлеме с крылышками. Книжка была полна наивного очарования, любви к тайнам, которую испытывает ребенок, заглядывающий под рождественскую елку, в ней был заключен дух тех, кто любит старый Рейн. Я читал и о Драхенфельсе, и о рыцаре Роланде, и о враждующих братьях, и о мудрости Шарлеманя, и сказку о Кельнском соборе, в которой (как всегда в этих правдивых народных сказках) дьявол – джентльмен…
– Нравится? – услышал я у себя над ухом. Говорили по-английски.
Оторвавшись от чтения, я увидел худощавого человека в тренче. Он только что придвинул кресло и сел за мой столик. Потрепанная шляпа сбита набок, во рту незажженная сигарета, длинное лицо с выпуклым подбородком и высоким, крючковатым носом… Он походил на Панчинелло. Парень мог показаться мрачным, если бы не его веселые серые, чуть раскосые глаза.
– Простите, что вот так встреваю, – извинился незнакомец, – но мне необходимо с кем-нибудь поговорить. Не возражаете? Увидел, вы читаете книгу. Видите ли, эту ужасную вещицу написал я. Меня зовут Галливан. Брайан Галливан. Мы обменялись рукопожатиями, и я предложил ему пива. Он с готовностью принял мое предложение.
– Вы американец? – поинтересовался я.
– Угу. Но я работаю в «Ивнинг стандард», Лондон. – Он сдвинул со лба шляпу, закурил, прищурившись посмотрел сквозь дым на книгу. – Чушь. Это, наверное, первая, проданная в этом году. Впрочем, это норма. Пустячок, который я когда-то написал.
– Это ваша обычная работа?
– Угу, – застенчиво ответил он, – обычная. Я разъезжаю по Европе, собираю истории о замках с привидениями. Неплохой заработок, а? Подписываюсь я так: «Брайан Галливан, исследователь привидений». Но, готов поклясться, вам нравится.
Принесли пиво. Мой новый знакомый молчал, поглядывая на быстро проносящиеся мимо холмы. Наступали сумерки. Он смахнул пепел за борт, и ветер немедленно задул его в мою кружку. Зачем-то вытягивая шею, он сообщил:
– Только что завершил историю о красной руке во Франкфурте. Интересное было занятие… Затем шеф телеграфировал и велел ехать на новое задание. Слышали когда-нибудь о замке «Мертвая голова»?
– Да. – Я немного смутился.
– Забавное дельце. Никаких привидений, понимаете, только убийство и бессчетное количество легенд для воскресного номера. Ребята уже раскрыли убийство, но кое-что разузнать я смогу. Правда, сомневаюсь, чтобы мне удалось туда попасть. Говорят, место строго секретное.
– А… так там водятся привидения?
Мы приближались к повороту реки, где возвышается огромная скала Лорелеи. Над берегом, там, где Рейн расширялся, плыли мрачные облака, испещренные красными полосами. Закат освещал темные, изломанные тени деревьев, жутковатыми пятнами дрожащие на таинственной воде и по мере движения парохода исчезающие в тени серой массивной скалы Лорелеи. Казалось, наша посудина вот-вот врежется в нее. Вдруг все пассажиры замолчали. Мы услышали плеск воды о борт нашего судна и тихий свист паровоза.
Из тоннеля, пробитого в скале, показался поезд. Он был похож на крошечную, чуть слышно шипящую игрушку, извергавшую клубы белого дыма. Затем состав скрылся в скале Лорелеи…
На палубе кто-то тихо, мелодично напевал. Прорезая тишину и мрак, это пение создавало чувство глубокой гармонии. Но только через несколько секунд до меня дошло, что пассажиры, столпившиеся у перил, очень тихо поют «Лорелею». Призрачная мелодия звучала все отчетливее. В каюте горел свет. Сверху доносился звон судового колокола. Воды Рейна манили, словно магнит.
– Каждый раз, как слышу эти звуки, – услышал я голос Галливана, – они меня захватывают. Послушаем пение!
Он встал, прислонился к перилам, но тут же выпрямился и налил себе пива.
– Черт возьми! Можно подумать… Видите? Вот так. Или думаете, я сумасшедший? Что вы говорили насчет привидений в замке «Мертвая голова»? Ладно, насколько я понимаю, это привидение не из действующих. Досужие вымыслы… Здесь о нем написано. Разве вы не читали?
Я не читал. Оглавление было составлено не по названиям замков, а по городам, поэтому никакого упоминания о замке я не нашел.
– Ну, тогда оставим это, – махнул рукой Галливан. – Замок построил человек, которого в пятнадцатом веке сожгли на костре, как колдуна. Но особый блеск придает замку дело Малеже. Поэтому шеф и послал меня. Вы слышали о Малеже? Не так ли? Ну, вы же знаете… фокусник?
– Да, конечно. А вы его знали?
Галливан фыркнул, отпил пива.
– Знал его? Последние года два его жизни я был его агентом. Конечно, он в этом не очень нуждался. И чего только я не узнал о нем! Да, конечно, и Майрона Элисона я тоже знал. Его, видите ли, убили. Он тоже был отличным малым, – задумчиво добавил репортер, вытирая рот.
Он долго подыскивал новую тему для разговора, а я тем временем предавался раздумьям. Возможность ошибки очень мала – эта случайная встреча может нам помочь.
– Послушайте, – сказал наконец я, – вам, вероятно, многое известно и при желании вы могли бы нам помочь. Я еду домой к Элисону, чтобы помочь… чтобы помочь полиции расследовать его убийство.
Вдруг я сообразил, как мало мне известно. Я сказал, что не могу взять его с собой, потому что сам никого там не знаю. Но если он намерен остановиться в Кобленце, я мог бы взять его адрес и телефон и переговорить с властями. Я также отметил, что кого-то очень не устраивают обстоятельства смерти Малеже. Он уставился на меня, пробормотав:
– Вот это повезло!
Но когда я заговорил о смерти Малеже, он чуть не вскочил от возбуждения.
– Я знал! – вскричал он. – Господи! Мистер Марл, я всегда говорил! Парень не мог так просто выпасть из окна. А если и выпал, то не мог упасть в реку, предварительно прокатившись по насыпи, а потом по берегу, заросшему деревьями. Это какое-то безумие. Но что мне оставалось делать?