— А с демонами драться нас не учили, — напомнил Освальд почти жалобным тоном. Примерно как у мальчишки-шалопая, попавшего впросак и по этому поводу восклицающего: «Так нече-е-естно!».
Да, сражаться с демонами четверых своих посланцев мастер Бренн действительно не обучил. И самым разумным для них было спасаться бегством, пока Скарукс верещал. Но не всегда человеку удается поступать разумно.
Сиградд вот, например, просто не привык бегать с поля боя. Поскольку даже гибель в безнадежном сражении сулила ему вечный пир в Небесном Чертоге. А трусость он, как и большинство северян, презирал.
Сэр Андерс, прежде чем покинуть это место, намеревался избавить от страданий брата Рихарда — так или иначе.
В Равенне страх смерти боролся с… любознательностью, этой неотъемлемой чертой всякого, кто посвятил жизнь изучению секретов природы. И такая редкость, как воплощенный демон, был для нее чем-то сродни сундуку золота для кладоискателя или огромной рыбине для рыбака. В том смысле, что не разбрасываются такими находками. Даже если они опасны.
Что до Освальда… то Освальд просто не успел. Потому что оцепенел, почти как тогда, в трактире, где он попался в руки обманутого купчины и его наемников.
В общем, все четверо оставались стоять на месте, когда амулет в руке Римаса, наконец, расплавился. И когда стих жуткий вопль демона… уже миг спустя сделавшего легкий с виду, непринужденный взмах рукой.
Грузное тело бывшего командира замкового гарнизона отлетело на десяток шагов. И врезалось в ближайшую стену со стуком и хрустом — то был хруст ломающихся костей. Подняться с земляного пола темницы капитану Римасу было уже не суждено.
Еще мгновение — и отпечаток амулета на лице Скарукса затянулся. Бесследно исчез.
— Жалкие смертные, — проскрипел демон, — неужели вы надеялись остановить меня… вашими игрушками?
И перевел взгляд горящих глаз на Равенну. Очевидно, избрав ее следующей жертвой.
— Э-э-э, подожди…те, — торопливо заговорила волшебница, сама обратившись к Скаруксу, — вопрос можно? Один!
Ей показалось… или демон и впрямь смутился. Не ожидал, что кто-то из его пленников поговорить захочет. Даже осмелится на такое.
— Ну, попробуй, — прогудел Скарукс. Поговорить он любил — этого не отнять. Собственно, разговорами он будущего кастеляна Густава и приручил.
— Капитан Римас говорил, что это вы позвали священника, когда по замку стала распространяться Скверна. Зачем это вам… было нужно… если вы демон? Или Римас и здесь солгал?
— Это уже два вопроса, — в голосе демона, теперь звучавшем почти по-человечески, послышалась укоризна, — но, так уж и быть, отвечу на оба. Нет, насчет священника лжи не было. Я действительно послал за ним… потому что был уверен, что он потерпит неудачу. А еще знал, насколько это обычно впечатляет вас, смертных. О, да! Много остается от вашей веры, когда вы видите, как те, кто назначил себя выразителями воли Всевышнего… садятся в лужу? О, да иные тогда даже в панику впадают!..
К слову сказать, разговор этот Равенна завела не потому, что ее и впрямь интересовала правдивость капитана Римаса. В конце концов, не считала она себя вправе судить человека, пожертвовавшего собой в безнадежной схватке с демоном. Лгал такой человек или нет, а если лгал, то насколько часто — значения уже не имело.
Не стремилась волшебница, и потянуть время… по крайней мере, для себя. И уж тем более не рассчитывала заболтать демона и разжалобить.
Нет и нет. Просто от Равенны не укрылось, как подобрался Сиградд — ни дать ни взять, хищный зверь, завидевший добычу и готовый к прыжку. Как напряглись руки северянина, сжимавшие древко секиры. Ему-то волшебница и хотела дать время. Потому и отвлекала Скарукса… пыталась, по крайней мере.
И у нее получилось. Почти.
Взревев, точно раненный бык, Сиградд улучил, наконец, подходящее мгновение. И, рванувшись к демону в теле кастеляна Густава, на ходу снес ему секирой голову.
Но едва голова успела отделиться от тела, как руки демонского вместилища перехватили ее резким движением. И водрузили на место.
Скарукс осклабился. Шеренги мелких острых зубов сверкнули во рту.
— Неплохая попытка, — молвил демон, поправляя голову, с хлюпаньем прилепившуюся к шее. Снова приросшую, как ни в чем не бывало.
Сиградд замахнулся вновь. Но Скарукс уже метнулся навстречу. И рука, некогда бывшая рукой Густава, намертво перехватила древко секиры. Да с такой силой, что сдвинуть северянин свое оружие теперь не мог ни на волос. Хоть даже рычал от напряжения и усилий.