– Ты достаточно взрослая для этой игры? – спрашивает мама – она всегда меняет тему, когда я прошу научить меня испанскому.
Или когда я упоминаю Аргентину, откуда они с папой родом. Она меняет тему всякий раз, когда я говорю об их прошлом.
– «Достаточно взрослая?» – повторяет папа. – Лив, твоя дочь по-прежнему обожает играть в прятки, а список правил, которые она придумала для этой игры, длиннее Конституции!
Родители хихикают, и, хотя я привыкла к их насмешкам, сегодня мне неприятно.
Краем глаза я снова вижу черный дым, он окутывает пассажиров вагона. Я открываю рот, чтобы что-то сказать, но дым испаряется в ту же секунду, так же быстро, как и в прошлый раз, как будто никакого дыма и не было.
Вероятно, у меня глазная мигрень. Я сама поставила себе диагноз. На прошлой неделе я начала боковым зрением видеть какие-то пятна и посмотрела симптомы в интернете. Приступы длятся недолго, можно и не обращать на них внимания.
Я разглядываю четырех школьниц. Не могу не заметить, как изящно облегает их тела школьная форма, как блестят их ногти, как красиво они причесаны. Я смотрю на вьющиеся кончики своих волос, собранных в хвост, на свитер, который мне велик, на слишком длинные мамины джинсы… и меня охватывает чувство обделенности чем-то, чему я не могу дать названия.
Старик позади папы кашляет в платок. На нем остаются красные пятна. Он сворачивает его и опасливо оглядывается на женщину рядом, но она слишком поглощена телефоном, чтобы что-то заметить. На вид она сильно моложе его, скорей всего, это дочь старика.
– Пап! – Мой мозг снова работает в полную силу, будто внутри него активизируется большее, чем обычно, количество нейронов. Папа считает, что у меня сильный исследовательский инстинкт. Он называет меня прирожденным сыщиком.
– Что, Стелла?
– Этот человек кашляет кровью.
Папа поворачивается в сторону старика.
– Какие-нибудь еще симптомы заметила?
– Рауль! – возмущается мама. – Не поощряй ее.
Я присматриваюсь к пожилому мужчине, отмечаю, как кренится вправо его голова, будто частично сдутый воздушный шарик. Кожа на его лице сильно обвисла, как будто он слишком быстро сбросил вес.
– Может быть, у него рак, – говорю я довольно громко, – или СПИД…
– Прибереги детективные приемчики хотя бы до отеля! – перебивает мама.
– Что там исследовать? – спрашиваю я. – Рисунки на обоях?
Мама криво усмехается.
– Тебе обязательно быть Шерлоком круглые сутки семь дней в неделю?
– Папа Шерлок. Я Ватсон.
Папа улыбается, на правой щеке у мамы появляются ямочки. Электричество мигает, но выражение лиц родителей не меняется.
– Вы это видели? – спрашиваю я. Вагон погружается в сумрак, будто кто-то приглушил свет. Или это у меня ухудшается зрение? – Мне кажется, у меня глазная…
Дым заволакивает вагон, превращает мои слова в пепел. Я задыхаюсь в этом дыму и ничего не вижу.
«Папа! Мама!» – Мой крик тонет в странном шипении воздуха. Я зажмуриваюсь, чтобы защитить глаза, морщусь от едкого запаха. Мой желудок сжимается от страха. Почему родители молчат? Кислорода в моих легких все меньше, сердце бешено колотится.
Дым неожиданно рассеивается. Я глубоко вздыхаю и открываю глаза. Все вокруг окутано серебристым сиянием. Оно настолько яркое, что я прикрываю глаза рукой, свет превращается в серый туман и исчезает, теперь вагон выглядит как раньше. Нет, не совсем…
Застывшие, окоченевшие позы, будто мы вдруг оказались внутри снежного шара и снежинки плавно оседают вокруг.
Школьницы по-прежнему смотрят в телефон. Больной старик сжимает в кармане носовой платок. Застывшие улыбки на лицах родителей.
Я касаюсь маминых пальцев, но они безжизненны. Я трясу папу за руку, царапаю ладонь, но он никак не реагирует.
– Что происходит? – Мой голос звучит пискляво и испуганно. – Очнитесь!
Поезд содрогается, я слышу визг тормозов – двадцать пять мертвых тел падают на пол.
ПРАВИЛО РАУЛЯ № 1:
«НЕ ДУМАЙ – ЧУВСТВУЙ!»
Глава 1
– Эстела Амадор?
В аэропорту нас встречает водитель такси с табличкой «Летиция Гуэрра» – это имя медсестры, сопровождающей меня, мое имя привлекло бы внимание зевак и посторонних.
Водитель, конечно, сразу же узнал меня и назвал по имени, меня часто показывают в новостях.
– А где доктор Бралага? – тревожно интересуется медсестра Летиция.
– Не знаю, я водитель такси, – отвечает он на хорошем английском с легким акцентом.
Я ни за что не догадалась бы, что этот человек – водитель. На нем узкие джинсы и темно-синяя куртка, которая застегнута до самого подбородка, на голове у него капюшон, на глазах солнцезащитные очки-авиаторы, и впридачу он носит синюю хирургическую маску.