Не то чтобы Пауль никогда прежде не видел штурм-банфюрера фон Клейста. Видел, конечно, — но мельком и очень издалека. Пока парни попроще — вроде самого Пауля — обжигали пальцы о факелы во время бесконечных репетиций и подготовительных прогонов шествий или таскали тяжеленные штандарты на парадах, фон Клейст либо орал в мегафон, разъезжая вокруг в открытом автомобиле, либо нервно грыз носовой платочек, недоверчиво разглядывая очередное монументальное детище из уголка трибуны.
Пауль парень без претензий: носить штандарт на парадах тоже очень почетно! И вообще: как человек открытый и общительный, он парады, как и любые массовые гулянья или спортивные соревнования, искренне любит. Вот и сейчас прямо на его глазах как раз происходила небольшая словесная дуэль.
— Фон Клейст, дружище, вы практически вовремя, — с подчеркнутым дружелюбием поприветствовал потомственного аристократа Шеф Кольбах, предварительно взглянув на наручные часы.
Зиги выпрямился, откинул голову, сложил руки на груди и возмущено изогнул бровь. Получилось очень эффектно, потому что бровку ровно посередине пересекала тоненькая, но заметная ниточка шрама. И этот шрам придавал излишне салонной внешности «любимца Рейхсфюрера» ту самую солоноватую мужественность, которая присуща исключительно арийцам.
— Штандартенфюрер Кольбах! Я убедительно прошу вас обращаться ко мне в соответствии с уставом! По моему воинскому званию! — Зиги говорил прямо как античным герои в театральной постановке, то есть излишне громко для помещения такого скромного размера и с несколько искусственной интонацией. В его приподнятой до уровня подбородка руке сам собой — эффектно, словно у фокусника, — появился изумительной белизны носовой платок, которым молодой барон очень величаво смахнул с собственного шеврона воображаемую пылинку и с придыханием поставил последний акцент: — Называйте меня просто: штурмбанфюрер фон Клейст.
Мизансцена вышла эффектная. Не будь Пауль личным помощником Карла Кольбаха, он бы зааплодировал. Хотя с Шефом Паулю на самом деле повезло: настоящий профессионал разведки в дешевых трюках, наподобие фокуса с платочком, не нуждается!
— Приятно впечатлен вашим деловым настроем, штурмбанфюрер\ — совершенно естественно улыбнулся герр Кольбах, и продолжал абсолютно нейтральным тоном, кивнув в сторону насупленной девушки: — Давайте до начала совещания покончим с этим небольшим инцидентом. Я уверен, что вы как потомственный рыцарь предоставите этой милой даме крышу над головой. То есть позволите доктору Шталь разделить с вами ночлег в Замке…
— Что значит разделить? — Зиги снова дернул живописной бровью, но его голос уже не был таким громким и победоносным. — Я не планирую жить в Замке!
— Странно! Рейхсфюрер рекомендовал разместить вас в родовом гнезде, — удивился Шеф. — Поэтому организационным комитет не предусмотрел для вас другого жилья… К моему сожалению, штурмбанфюрер.
Фехтовальщики называют это «туше» — укол, нанесенный по всем правилам. Пауль незаметно хихикнул: похоже, «любимец Рейхсфюрера» Зиги панически боится ночевать в Замке собственных предков! Надменный штурмбанфюрер с минуту был белее личного носового платка. А затем пошел на тактическую уступку, следуя безотказному правилу — отступать еще не значит проигрывать. Он тоже изобразил улыбку. Вышло натянуто и нервозно.
— Замок давно перестал быть собственностью семьи фон Клейст, я не чувствую себя вправе жить там даже временно, — взгляд Зиги затуманили сентиментальная слеза и думы о былом величии собственного благородного рода. Он вдохнул, словно набираясь мужества, и продолжал: — Но утрата поместья совсем не значит, что я беден. Я все еще достаточно кредитоспособен, чтобы расплатиться за гостиничный номер, даже если это люкс. А фройлян… — Зиги с едва заметной брезгливостью поморщил нос, переместив платок от горестных очей к тонким ноздрям, словно боялся осквернить свой безупречной формы нос запахом сладковатых духов молодой дамы. — Доктор Шталь, кажется? Доктор может жить в помещениях Замка, забронированных для меня. Это будет достаточно по-рыцарски?