— Помоги мне, мамочка! Помоги! — молилась она, не сдерживая уже больше слез, текущих по ее щекам.
Однако шум падающих струй заглушал слова молитвы, и она больше ни о чем не могла думать, вспоминая только лицо лорда Страткерна на фоне серебристого водопада в тот момент, когда он наклонился и обнял ее, а его губы коснулись ее губ. Леона чувствовала себя такой несчастной и одинокой, все казалось ей таким безысходным, и она все еще была так напугана, что позволила себе на минутку забыться, погрузившись в воспоминания о его чудесных поцелуях, о том восторге самозабвения, который она ощущала в его объятиях. Чувство это было такое сильное и в то же время такое тонкое и возвышенное, что даже теперь Леона с трудом могла поверить, что он солгал ей, что с его стороны было преступлением говорить ей о своей любви.
— О, Торквил! Как ты мог?! — прошептала Леона, еле сдерживая поток слез, который грозил затопить ее.
Она так устала, была так измучена всем тем, что ей пришлось пережить в замке, и потеряла столько сил, когда, гонимая ужасом, в панике взбиралась по крутому склону холма, что совсем ослабела и прилегла на песчаный пол пещеры.
В конце концов, устроившись поудобнее, подложив свои сложенные ладони под щеку вместо подушки, Леона заснула.
— Родная моя, что случилось? Почему ты здесь? — услышала Леона голос, прозвучавший прямо над ее головой.
Лорд Страткерн стоял около нее, не веря своим глазам. Нагнувшись, он подхватил ее на руки.
В первое мгновение она ощутила только огромную, безудержную радость — он был здесь, и руки его обнимали ее!
— Я просто не мог поверить, когда один из моих лесничих, разбудив меня на рассвете, сообщил, что ты здесь! Он всю ночь пытался подстрелить лису и видел, как ты подошла к пирамиде, — говорил лорд Страткерн своим глубоким, мягким голосом.
Сделав над собой усилие, Леона отогнала от себя это счастливое ощущение надежности и защищенности, которое всегда появлялось у нее рядом с ним, и попыталась высвободиться из его объятий.
— Я… я тут с-скрывалась, — запинаясь, пробормотала она.
— Но зачем? И от кого? — удивленно спросил лорд Страткерн.
Он посмотрел вниз, на ее ноги, и заметил ее разорванные чулки и кровь, засохшую на царапинах.
— Ты вся изранена!
— Мне надо было уйти, а это единственное место, где я могла бы укрыться.
Он чуть крепче сжал ее, привлекая к себе и сказал, стараясь говорить тихо и спокойно.
— Расскажи мне обо всем по порядку.
Леона отвернулась, пряча лицо у него на плече, стараясь сохранить самообладание и найти нужные слова, которые могли бы передать ему ужас прошедшей ночи, снова нахлынувшей на нее при этих воспоминаниях.
— Герцог хотел, чтобы я… вышла замуж за его сына! — прошептала девушка. — Но он… он ненормальный, он идиот!
— О Боже!
Лорд Страткерн прижал ее к себе так крепко, что она с трудом могла вздохнуть.
— Неужели это правда? — спросил он, помолчав немного. — Как мог у герцога зародиться такой план? Как ему могло прийти это в голову?
— Я видела маркиза, а потом… потом он пытался войти в мою комнату.
Леона почувствовала, как лорд Страткерн застыл, молча, напряженно выпрямившись, и поспешно продолжала:
— Но дверь была заперта, и когда он ушел, я прибежала сюда.
— Благодарение Господу, что ты поступила именно так! — воскликнул лорд Страткерн. — Сейчас я отведу тебя домой, любовь моя. Пойдем, ты совсем замерзла.
Он заботливо закутал шалью плечи девушки, и только теперь она заметила, что в пещере очень сыро и холодно.
Ночью она была слишком взволнована, чтобы обращать внимание на что-либо, а сейчас, когда первые лучи рассвета, проникнув через водяную завесу, упали на стены пещеры, Леона увидела, что все они покрыты пятнами сырости и гнили.
Лорд Страткерн поставил ее на пол, продолжая бережно поддерживать.
— Когда мы приедем в мой замок, — сказал он, — тебе нужно будет сразу же забыть обо всем, что осталось позади, и никогда больше не вспоминать об этом.
В его голосе было что-то столь ласковое и успокаивающее, что Леона не находила в себе сил возразить, безвольно поддаваясь его очарованию. Она думала, что нужно все высказать ему, объяснить, что она знает про его жену, но слова эти не шли у нее с языка.
Он прошел вперед и раздвинул ветки вереска; выглянув, Леона заметила, что первые бледные лучи солнца, уже поднявшегося на востоке, прогнали последние оставшиеся ночные тени.
Все вокруг ослепительно сверкало в этом рассветном сиянии, и Леона, вдохнув чудесный утренний воздух, почувствовала, что у нее слегка закружилась голова от его чистоты и свежести.
Лорд Страткерн отпустил ветки, и они снова сомкнулись за его спиной, скрывая проход; обняв девушку за плечи, он повел ее к тому месту, где оставил свою лошадь. Они обогнули бугорок, но, не пройдя и нескольких шагов, внезапно разом остановились; Леона испуганно вскрикнула. Рядом с лошадью лорда Страткерна стояли пятеро мужчин, высоких, бородатых; все они были в кильтах с клетчатым рисунком Макарднов.
Девушка сразу поняла, что это люди герцога, которых тот послал на ее поиски.
Даже если никто и не заметил, как она поднималась на холм, подумала Леона, все равно герцог, конечно, догадался, что она могла укрыться только здесь, на землях Страткерна.
Подъехав к пирамиде, ее преследователи, конечно, сразу же увидели оседланную лошадь без всадника.
Лорд Страткерн сжал руку Леоны, словно желая подбодрить и успокоить ее, затем спросил:
— Что вам нужно?
— Его светлость приказал нам, милорд, найти леди и привести ее обратно в замок.
— Я отведу мисс Гренвилл к себе в замок, — ответил лорд Страткерн.
— У нас приказ, милорд.
Наступило тяжелое молчание; Леона понимала, что лорд Страткерн размышляет сейчас, каковы его шансы, если он вступит в схватку с пятью мужчинами, настроенными весьма решительно.
Прежде чем он успел что-либо сказать, сзади послышался какой-то звук, и Леона, оглянувшись, увидела еще одного человека, который появился с той стороны холма. Он вел в поводу одного из знаменитых пони Арднессов, на которых гости герцога обычно охотились в его угодьях. На лошади было дамское седло, и Леона поняла, что герцог был совершенно уверен в том, что его люди найдут ее и доставят обратно.
Она внезапно испугалась, что лорд Страткерн может броситься на них, не думая о последствиях, и быстро, не давая ему произнести ни слова, прошептала:
— Я должна… поехать с ними.
— Думаю, у нас нет выбора, — ответил он очень спокойно, — но мы поедем вместе.
Он увидел, как потеплели ее глаза, какое в них появилось облегчение. Когда к ним подвели лошадь, он поднял Леону на руки и усадил в седло.
— Постарайся не бояться, — сказал он, — я все время буду рядом.
Сердце девушки затрепетало от радости. Потом она вспомнила, что у него нет возможности по-настоящему защитить ее, поскольку он не может просить ее руки.
Конечно, он мог возражать против планов герцога, мог попытаться доказать ему, что нельзя принуждать ее делать что-либо против собственной воли; однако, с горечью подумала девушка, за герцогом все равно останется последнее слово. «Так или иначе, он все-таки в некотором роде мой опекун, — рассуждала Леона, — в то время как Торквил — чужой, посторонний человек, не имеющий на меня никаких прав».
И все же непонятно почему какой-то внутренний голос говорил ей, что она может ему доверять. Девушка не могла подавить в себе это чувство, и она не в силах была думать ни о чем другом; она все еще любила его. Чтобы он ни делал, что бы ни говорили о его прошлом, Леона не могла перестать любить его, и только это сейчас было важно.
Леона ехала впереди, ее лошадь вел за поводья лесничий герцога; лорд Страткерн на своей лошади следовал за ней, а пятеро воинов клана Макарднов замыкали шествие.
«Интересно, — подумала девушка, когда они начали спускаться по склону холма, приближаясь к замку, — смотрит ли сейчас его светлость в какое-либо из своих окон, торжествуя, что добился своего и вернул ее обратно, уверенный, что теперь уже она не сможет больше противиться ему?»