— Отвали! — следует краткий ответ, и он чешет дальше на хорошей скорости.
Вот так вот. Пленница разгуливает по кораблю, но все так плохо, что захватчику не до этого. Черт, что же делать?!
Не придумав ничего лучшего, кидаюсь за муданжцем. Может, у них еще какие-то проблемы и они про нас забыли? Очень уж страшно оставаться в неведении.
Иду на топот ног впереди по коридору, звуки приводят меня в среднюю часть корабля между двумя выходами. Ворота плотно закрыты, а вот один из иллюминаторов в потолке аккуратно вырезан, и к нему присосалась герметичная труба с лестницей, по которой, очевидно, можно попасть на муданжский корабль. Его яркое брюхо виднеется через соседние иллюминаторы: подобно гигантскому жуку он сидит на звездолете, обхватив длинными суставчатыми лапками нашу «гантелю» за перемычку посередине.
Муданжские корабли все похожи на насекомых, нам их в колледже показывали. Этот по идее должен вмещать до ста человек. Муданжцы группами больше чем по пятнадцать — двадцать не летают. Нас сорок семь детей и я. Ну ладно, допустим, есть путь к отступлению. Дышать становится легче.
Я возвращаюсь в детскую без приключений. Пару раз через переборки слышу какую-то невнятную ругань, но навстречу мне никто не попадается. Гляжу в иллюминатор. Джингошский корабль продолжает трансформироваться. Теперь у него вырос блестящий хвост, которым он постепенно поворачивается к нам. Стоять, ребята. Это же ствол.
— ПАДЪЕО-О-О-О-М! — реву сиреной, не успев даже подумать, что делать дальше.
Дети подскакивают, никому даже в голову не приходит попросить еще пять минуточек. Еле вспоминаю про свой мешок с лекарствами, отряжаю старших идти вперед и слушать мою команду и гоню свое стадо на выход. Пульсация в висках успешно подавляется уговорами: я — главная героиня веселого боевика с хеппи-эндом, так что у меня все будет отлично.
Мы проносимся до лестницы за считаные секунды — так все перепугались моих истошных воплей. У лестницы возникает затор, младших приходится передавать на руках, но мы успеваем. Я влезаю последней, и тут люк с издевательским шипением закрывается. Ноги у меня не подкашиваются только потому, что падать некуда — везде несчастные дети!
— Ребят, — снова прибегаю к помощи моих старших, — ищите открытые двери, загоняйте всех по каютам. Хоть помногу, но чтобы без пробок в коридоре.
Каюты, впрочем, оказываются запертыми, зато в одном из отнорков мои шустрые подростки находят некое подобие гостиной, куда мы всех и загоняем. В гостиной теплый, приглушенный свет и на удивление уютно.
— Ну вот и знакомая обстановка, — говорит кто-то из детей. — Тоже диваны и журнальные столики.
Что ж, по крайней мере, муданжцы не пренебрегают комфортом.
Тут нас подбрасывает, и в иллюминаторах становится неожиданно светло. Я чувствую в голове приятную ватную легкость и вспоминаю какие-то школьные стихи про малый сабантуй. В коридоре, по которому мы пришли, раздаются дикие вопли, что-то совершенно первобытно-звериное, потом все стихает.
Я обнаруживаю, что лихорадочно прижимаю к груди свой мешок с таблетками, расслабляюсь, прохожусь по рядам, осматривая отдавленные ноги и прикушенные языки. Ничего неотложного, отделались легким испугом. Где бы тут у этих инопланетян чай заварить? Опасность-то миновала, так я же сейчас разрыдаюсь, а детям это видеть неполезно — и так половина хнычет. И туалет бы найти не мешало…
Слева снова доносятся голоса и шаги, на сей раз вполне человеческие. Все опять напрягаются, ожидая, что будет дальше.
Дальше все идет, как в драматическом театре. Азамат и Алтонгирел входят в гостиную, не особо глядя по сторонам, и застывают как вкопанные. Я решаю не вставать, потому что не доверяю своим ногам, но встречаю изумленный взгляд нашего капитана. Мне только мерещится эта романтическая бледность? И кто ж ему все-таки рожу так раскроил?
Оправляется он довольно быстро:
— Это все?
Я киваю.
— Что ж, замечательно.
Он подходит и садится рядом со мной на диван.
— Простите.
Я изо всех сил стараюсь не выдать удивления. Если он считает нужным извиниться, я не буду его разубеждать! Но что, черт возьми, происходит?!
Из мемуаров Хотон-хон
Джингоши — тоже инопланетные наемники, но их принцип — «сила есть — ума не надо». Они берут количеством и агрессивностью, не особенно заморачиваясь со стратегией.
Два века назад джингошский император Микан захватил Муданг, о чем на Земле, как всегда, ничего не знали. С тех пор и вплоть до недавних событий муданжцы были вынуждены скрепя сердце подчиняться корыстному и жестокому джингошскому наместнику Куре. На наемников это, правда, не распространялось. Они — люди без родины.