Дедок сердито засопел, надулся и выдал:
– Я – Форсет, Бог Справедливости и Защиты, являюсь покровителем принцессы страны Лайе Иалоны, обратившейся ко мне за помощью. И для столь почетной миссии выбрал тебя…
– Стоп! Что значит – выбрал? Выиграл в лотерею? Каким образом? Я анкет на конкурс экстремального отдыха не заполняла, на совершения подвигов заявок тоже не подавала.
'Глюк' почесал нос и доверительно добил:
– По параметрам всем подходишь… Все одно, больше никого нету.
Я слегка умилилась от его обширного лексикона: вон, какое умное слово знает – 'параметры'. Но кое-что настораживало:
– Да ты что? Выходит, я избранная. Клево! А самому – слабо? Ну, ты же бог…
О-о-о, как боги, оказывается, умеют раздуваться от важности. По мне, так жутко напоминает воздушный шарик. Что он там пытается донести в массы?
– Это не моя прерогатива, спасать всех ко мне обратившихся…
Сочувствующе покивав головой, дескать, достали бедное божество мелкие людишки своими просьбами, резюмировала:
– Ни фига ты не можешь, как только спихнуть со своей больной головы на мою здоровую задницу, да еще и безвозмездно. Ответь мне, 'небесный очковтиратель'… А что мне будет за оказанное содействие?!
Форсет напыжился и возвестил:
– Слава и почет…
Питая отвращение к любому пафосу, я немедленно дополнила фразу:
– …Посмертно! Сильно, знаете ли, напоминает Твардовского. Что-то типа… – торжественно продекламировала:
– 'Нет, ребята, я не гордый.
Не загадывая вдаль,
Так скажу: зачем мне орден?
Я согласен на медаль'. – И следом продолжила свою мысль: – Н-е-е-е-е, 'благочестивый пенкосниматель'! Так дело не пойдет! На кой ляд мне почет и слава?! В материальном эквиваленте это как выражается?!
'Ух ты! Анимэшно его пришибло – глазенки девять на двенадцать! Как бы этот метод запатентовать? Глядишь, новое направление в косметической хирургии – безоперационное расширение разреза глаз', – обдумывание коммерческих планов прервалось возмущенным воплем пенсионера:
– Да как ты смеешь с Богом торговаться!
– А вот орать на меня не надо! Криков с детства не выношу, звереть начинаю! Ты на халяву решил в рай въехать? Ага! Как же, прекрасно помню: 'Халява! Сколько в слове этом для сердца русского слилось!' Фиг тебе! – незамедлительно парировала я и сунула богу под нос упомянутую фигу.
Оглядев сооружение из трех пальцев, дедуля решил пойти на попятный:
– Да пойми же ты, все равно придется помогать, иначе домой не попадешь. Таково условие перемещения.
– Второе, что я не перевариваю после крика – это шантаж! В ответ сообщаю: да и ладно, здесь потусуюсь, светло, тепло, мух не видно.
В голове зародилась идея и я поинтересовалась:
– Слышь, Форсет, ты песни любишь? – не дождавшись ответа, уселась на пол и, по-турецки скрестив ноги, затянула песню.
Слух у меня в наличии, а с голосом проблема. Мне когда у родни что-то получить необходимо, я запеваю, и через пять минут на все соглашаются, лишь бы замолкла.
Я специально выбрала самую нудную из наработанного репертуара и, завывая от души, ждала реакции:
'Ой-е-ей, я несчастная девчоночка,
Ой-е-ей, замуж вышла без любви,
Ой-е-ей, завела себе миленочка,
Ой-е-ей, честный муж, ты не гневись.'
Божок не выдержал и двух минут, сломался на жалобном пассаже 'хошь режь меня' и с мукой в голосе завопил:
– Замолчи! Что ты хочешь?
Достигнув желаемого, я заткнулась и мысленно довольно потерла ладошки. Выдержав паузу, как бы нехотя снизошла:
– Ну, другой разговор, можно договариваться. А что есть?
И тут 'случился' апофеоз всему… Мне продемонстрировали разведенные в стороны ручонки и виновато вылупились:
– Ничего.
Хоть я и понимала нереальность происходящего, но обиделась до жути. Я бы еще подумала, если б Родину там спасать, или кого из своих – это святое, не обсуждается. Но какую-то тетку, да за просто так, типа, 'спасибо тебе, родная, покойся с миром!'. Угу. 'Летят самолеты: – Привет Мальчишу! Идут пионеры: – Салют Мальчишу! Идут наркоманы: – Ништяк Мальчишу…'. Кстати, а кто у нас противник? Посверлив старика взглядом, я проявила заинтересованность: – Эй, халявщик, поведай мне о Черном Властелине? Должна же я знать, за что страдаю.
Божество вздохнуло, поерзало и начало:
– Кондрад, Черный Властелин. Любимец Богов. Непобедим. Характер скверный. Не женат. И не был.
Похлопав ресницами в ответ на столь исчерпывающую характеристику, я заржала:
– Остров Сокровищ. 'Джимми Гокинс – очень, очень хороший мальчик. Вежлив, правдив, скромен, добр. Слушает маму. На ночь пьет молоко. Каждое утро делает зарядку. Характер очень мягкий…', – с трудом остановившись, я все же смогла задать вопрос:
– И в чем проблема?
– Как раз в том, что он хочет жениться на принцессе Иалоне, а она жаждет избежать этого брака.
– Понятно, по всей вероятности трухлявого старикашку потянуло на молоденькую. В силу женской солидарности помочь как бы надо… А как, если там армия, а я одна? – Пристально уставившись на любителя улаживать дела чужими руками, начала выяснять и конкретизировать обстановку: – Допустим, я согласилась. Как ты себе это представляешь? Как мне сражаться с целой армией? С криком 'кия' швырять всех направо и налево? И они полягут в корчах от смеха?
Небожитель задумался ненадолго над моими словами, почесывая затылок, и успокоил:
– Не, с армией не надо воевать. Принцессу необходимо спасти от Кондрада… и все.
– Хорошенькое – 'и все'!… Пойди туда, не зная куда, принеси то, не зная что… Логика хромает на обе левые. Ты отмороженный? Мне ее от мужика грудью закрывать? Или лично под него лечь?
– Ась? Нет… Ты в ее тело переселишься и советовать будешь.
– Час от часу не легче… Я там насоветую… Стоп! Дед, а дамочка совсем беспомощная? Она хоть что-то умеет?
Бог недоумевающе выпялился на меня, усиленно соображая, а потом выдал информацию:
– Все, что положено уметь воспитанной принцессе: петь, вышивать, танцевать, знать этикет, украшать своим присутствием балы и приемы.
– Трындец! Приличных слов нет, осталась лишь исключительно ненормативная лексика, – проинформировала я собеседника и живо нарисовала себе картину, как я пою, приплясывая и вышивая крестиком, соблюдая при всем при этом этикет, и украшаю присутствием… – У Кондрада точняк инфаркт будет от такого зрелища. Или колики от ржачки начнутся. Тоже выход… уконтрапупить старичка-сластолюбца на месте. Надо бы уточнить: смерть противника как вариант рассматривается?
Что такого я спросила, если мой 'наниматель' чуть сам не окочурился:
– Нет! Ни в коем случае! Мне войны с Богами для полного счастья не хватало!
Как же тебе мало для счастья нужно. Может, посодействовать? 'Мы рождены, чтоб сказку сделать былью!'. Мдя, возвращаясь к проблеме и отметая такой заманчивый вариант, пришлось указать на грядущие ошибки:
– Ты совсем с катушек съехал? Как я с таким набором помочь смогу?
Затянувшаяся пауза, прерываемая пыхтением, сопением и похрюкиванием… Очнулся:
– А если я тебе твои умения оставлю и силы подкину? Возьмешься?
С паршивого козла хоть что-то…
– А магию дашь?
И че мы так подозрительно скукожились?
– Там магии нет!
Чувствую, врет! Как есть врет и не краснеет.
– Что, абсолютно?
Ага, стыдно стало…
– Есть, но не у всех, исключительно редко встречаются люди, владеющие малой толикой волшебства. И у принцессы магии нет.
Какой-то мне мир неправильный подсовывают. Где чудеса, прекрасные эльфы? Война и разврат – бери, что нам негоже, и не вякай. Не на ту нарвался:
– Так то у принцессы, а я для себя, на крайний, так сказать, случай прошу.
Опять в раздумья ударился, тишина прерывалась лишь скрипом мозгов…
– Ладно, на крайний случай дам. Но только на крайний! Согласна?