– Спасибо. Все очень вкусно.
Свекровь не обратила на меня даже малейшего внимания и продолжала медленно поглощать пищу.
– Валя, тебе нужно обязательно научиться у моей матери готовить, – наклонился ко мне Валид.
– Я тебе лучше русский борщ сварю, пальчики оближешь! А шашлычок из свинины – это же просто чудо. Мы с друзьями всегда его на даче готовили.
– Я не ем свинину, – сморщился муж и произнес с особым достоинством:– Я мусульманин, а мусульмане не едят грязное мясо.
– Вот черт, а я так свинину люблю! Точно, совсем забыла, мусульмане не едят свинину. Блин, я чувствую, что с шашлыком в Египте – напряженка. Придется отвыкать.
– Я бы хотел, чтобы ты приняла ислам, – заявил Валид.
– Я пока к этому не готова.
– Я тебя не тороплю. Я сказал, что я бы хотел, чтобы ты это сделала. Наш Коран похож на вашу Библию. В нем все очень четко прописано.
Уклонившись от ответа, я посмотрела на отца мужа и братьев, которые одновременно встали и направились на мужскую половину.
– Валя, ты помоги матери убрать посуду и принеси нам чай. А я пойду посижу с мужчинами.
– А что ты будешь там делать?
– Курить гашиш.
– Но ведь это же наркотик!
– Я не знаю, о чем ты говоришь, но иногда я курю гашиш.
– Зачем тебе это нужно?
– Затем, что я мужчина.
Валид направился следом за остальными мужчинами и, уходя, распорядился через полчаса принести на мужскую половину чай. Став собирать грязную посуду, я вдруг почувствовала, что мне почему-то захотелось плакать. Мне вдруг показалось, что я попала в какое-то Средневековье и на меня смотрят как на прислугу, рабу, никому нет никакого дела, что творится у меня на душе. В свои многочисленных сообщениях Валид постоянно писал мне о том, что его родители за нас молятся и мечтают, чтобы мы были всегда вместе. Глядя на мою свекровь, было достаточно тяжело представить, что эта женщина способна за меня молиться или, на худой конец, сказать хоть одно хорошее слово в мой адрес. Я вообще сомневалась в том, что эта мрачная женщина хотела видеть меня рядом со своим сыном. Мне было глубоко обидно, что я вытащила Валида из тюрьмы, а его мать даже не захотела в благодарность за это мне хотя бы улыбнуться. Да и какой-то праздничный ужин странный, словно у нас сегодня не радостное событие, а поминки. Взяв приготовленный свекровью поднос с чаем, я направилась в комнату к мужчинам для того, чтобы подать каждому из них чай.
Валид посмотрел на меня какими-то, безразличными, стеклянными глазами и, не говоря ни единого слова, принялся курить дальше гашиш. Как только мой поднос полностью опустел, я наклонилась к нему, как можно ближе и тихо проговорила:
– Гашиш – это наркотик. У нас в России за это полагается статья.
– Ты не в России, – раздраженно ответил Валид и жестом дал мне понять, что я должна уйти.
– Я не хочу, чтобы ты курил гашиш. Мне противно! Давай завязывай. У нас с тобой сегодня первая брачная ночь, а ты бросил меня на произвол судьбы и балуешься наркотой. Ты должен немедленно это прекратить: от наркоманов редко бывает хорошее потомство.
– Иди, помогай матери по хозяйству. Ты не должна находиться в комнате с мужчинами и слушать, о чем они говорят. Уходи.
– А ты не должен курить гашиш, – попробовала возразить я супругу.
– Я сам знаю, что я должен, а что – нет. Я мужчина, а ты моя жена и обязана меня слушаться и во всем подчиняться. Не зли меня!
Валид посмотрел в мою сторону таким свирепым взглядом, что я не стала испытывать судьбу и вышла из комнаты, ощутив, как на мои глаза набежали слезы. Я хотела было уйти в каморку, которую выделили нам с мужем, но свекровь как-то грубо схватила меня на руку и подвела к большой куче грязного белья. Даже не зная арабского языка, я поняла, что мне необходимо всю эту кучу перестирать.
Пока я стирала белье, рядом со мной крутились младшие сестренки мужа и всячески пытались меня развеселить. От них веяло добротой и теплом. Они были какой-то отдушиной и лучиком света в этом темном царстве с серыми стенами. Перестирав белье, я ушла в «свою» комнату, упала на кровать и дала волю чувствам. Вдоволь наревевшись, я достала свой мобильный телефон и принялась читать сообщения, которые еще вчера присылал мне Валид в Москву.
«Валя, твои глаза похитили мою душу. Теперь она навеки принадлежит тебе». Мои слезы закапали на экран телефона, я вытерла мобильный об юбку и прочитала следующее сообщение: «Я не хочу жить серой, безрадостной и одинокой жизнью. С тобой я решил полностью изменить свою жизнь». Прочитав последнее сообщение несколько раз, мне захотелось добавить к нему фразу «за твой счет». Получилось бы: «С тобой я решил полностью изменить свою жизнь за твой счет».
– Вот так более верно, – шепотом произнесла я и вытерла слезы. – В России на меня мужик за двадцать тысяч баксов молился бы, а этот делает вид, как будто я ему ничего не давала.
Набрав номер телефона своей мамы, я постаралась скрыть свою боль и тоску в голосе:
– Мамочка, ты будешь со мной разговаривать? У меня все очень хорошо. Я вышла замуж. Свадьбу мы решили сыграть позже, когда я привыкну к здешней жизни. Теперь я жена Валида. Он очень тебя любит и передает тебе пламенный привет. Сейчас мы приехали в Каир к его родителям, они приняли меня очень хорошо. Завтра мы уезжаем обратно к себе в Хургаду.
– Я очень рада за тебя, дочка, – грустным голосом сказала мать.
– У меня все хорошо, не волнуйся.
– Ты не голодна? – Мать тихонько всхлипнула, а я почувствовала, как мне захотелось вновь разрыдаться, но с огромным трудом мне удалось себя сдержать. Мать не должна знать, что творится у меня на душе. Пусть она думает, что у меня все хорошо и что я сделала правильный выбор.
– Мамочка, да что ты! Здесь все так вкусно. Скоро я сама научусь готовить арабские блюда.
– Как ты там без своего любимого шашлыка?
– Мамуля, ради своей любви я могу пожертвовать шашлыком. Это не такая уж большая жертва, – я постаралась перевести все в шутку.
– Ради своей любви ты пожертвовала всем на свете, – тяжело вздохнула мать, но тут же себя одернула: – Ладно, не будем о плохом. Там нормальные условия для проживания? Ты хоть спишь-то не на циновках?
– Да что ты! Тут все прекрасно, хорошая мебель, – соврала я. – Мамочка, не переживай. Все просто замечательно!
– Там же такой тяжелый климат, – по-прежнему переживала мать.
– Мама, ты же знаешь, что это мой климат. Я же у тебя теплолюбивое растение, я русскую зиму не люблю. Для меня – просто рай, когда тепло.
– Ладно, дочка. Переговоры дорогие. Я хочу, чтобы ты была счастлива и, чтобы у тебя все было хорошо. Сегодня в твою квартиру заселились квартиранты. Та семья, с которой ты договаривалась, почему-то передумала. Пришлось сдать квартиру мужчине. Ты не переживай, он на вид вполне приличный, даже не торговался, чистоту и порядок в доме гарантировал. Я буду за всем следить. Деньги, которые дает квартирант, буду копить. Ты не переживай. Буду откладывать все до копеечки. Все, что соберу, тебе отдам.
– Мама, ну что ты такое говоришь? Трать столько, сколько считаешь нужным. Сейчас же такая тяжелая жизнь – тебе хоть какое-то подспорье.
– Нет, дочка. Не думаю, что в России жизнь тяжелее, чем в Египте. А потратить эти деньги у меня рука не поднимется. Раньше ты на отдых в Египет ездила, а теперь, наоборот, захочешь приехать в Россию отдохнуть – и деньги тебе всегда пригодятся. А может быть, вообще решишь вернуться…
Убедив мать в том, что у меня все хорошо, я почувствовала острую боль в сердце. Потом я позвонила Ленке.
– Лена, можешь меня поздравить. Я вышла замуж!