— Осторожность и перестраховка всегда будут приоритетными, особенно, в отношении наших детей, — Арсений подошел ближе и поцеловал в лобик дочь. — Машина уже подъехала, я жду тебя.
Рокси чуть насторожилась от таких слов. Этот открытый, уверенный посыл заставил её вспыхнуть, как малолетнюю девчонку. Она, конечно, одобряла и сама хотела в будущем нового пополнения, но не ожидала, что наибольшую заинтересованность в этом вопросе проявит её занятой муж. Арсений чуть улыбнулся уголками губ, отмечая потемневшим взглядом яркий румянец на щеках любимой жены. Сегодня годовщина начала их отношений. Очередная.
Они прибыли в квартиру Рокси, которая была тем местом, где всё между ними началось. Всерьёз началось. Именно здесь они впервые поцеловались и провели удивительную ночь вместе. Их единение и признания, которые впитал в себя каждый уголок этого дома, добавляли налёт романтики каждый раз, стоило им войти сюда. Отчасти поэтому оба ревностно охраняли и заботились об этой жилплощади, не желая селить сюда квартирантов и тем более продавать.
Рокси поднималась первой по ступеням, чувствуя внимательный взгляд мужа. Ещё никогда время не тянулось столь долго. Буйство желания бурлило в крови миссис Фейт, смывая остатки здравых рассуждений. Она боялась уронить ключи, ведь руки затрясло.
Арсений только закрыл за ними дверь и не успел ещё даже включить свет вдобавок к неоновому ночнику, как его с силой толкнули на дверь. Женские руки прижали его так стремительно, что зазвенела цепочка замка. Хохотнув, он потянул ручку на себя, захлопывая защёлку и позволил девушке действовать дальше.
Рокси увлечённо срывала с Арса одежду, не говоря ни слова. Она почти потеряла голову от своей дерзости и смелости, когда прошлась горячим языком по его груди. Одновременно с этим девушка успевала прикасаться пальцами к его татуировкам, водя подушечками по сильным рукам, шее и каменной груди своего мужчины. В ответ Фейт выдыхал короткие глухие стоны. А затем резко развернул её и уже сам прижимал супругу к дверям.
— Что ты творишь со мной, ведьма! — тихо прохрипел Арсений, торопливо стягивая с неё верхнюю одежду вместе с майкой и жадно целуя в губы.
Его правая рука ловко проникла в джинсы, нащупывая тонкую резинку нижнего белья. Пальцы уже забрались под трусики, касаясь гладкого женского естества, которое было полно влаги.
— Рокси… — на выдохе произнес Арс, медленно проникая в неё пальцами.
— Ах!.. — она громко застонала, выгибаясь навстречу его горячим рукам, в то же время джинсы на ней чуть затрещали после неуклюжей попытки скорее от них избавиться.
Разгорячённые страстью мужчина и женщина совместными усилиями кое-как стянули плотную облегающую ткань, бросив тут же на пол. Теперь из одежды на Рокси оставалась только резинка для волос, и та — на руке. Для Арсения Фейта это был образ настоящей порочной соблазнительницы. Когда он ввёл в неё сразу два пальца и стал активно ими двигать, Рокси начала поддаваться бёдрами навстречу его дразнящим движениям, в ответ больно царапая мужчине спину.
Сейчас между ними всё происходило грубо, резко, как ей всегда больше всего нравилось. Безумие и агония от удовольствия. Им обоим нужна была эта грубость и первобытность, чтобы отдаться эмоциям и ощущениям полностью, всем и телом, всей душой…
— Арс!.. — с коротким вскриком Рокси содрогнулась под напором неконтролируемого взрыва удовольствия, искорками фейерверков рассыпавшегося по закрытым векам. Ноги её подкосились, но Арсений успел подхватить любимую и крепче прижать к себе. Он поднял на руки размякшую, вздрагивающую супругу и понёс в спальню.
Уже скоро Роксолана с большим удовольствием потягивалась на кровати, наслаждаясь прохладой простыни и восстанавливая сбившееся дыхание. Она с интересом и большим удовольствием разглядывала своего мужчину, всё сильнее испытывая какую-то почти больную потребность чувствовать его как можно ближе, явнее, глубже. Каждой частичкой своего существа желая раствориться в блаженной эйфории. Раствориться в нём.
Положив свои горячие ладони ей на щиколотки, Арсений не спеша оглаживал стройные ножки, поднимаясь всё выше, непослушными пальцами рисовал на её коленках круги, а языком на противоположном сгибе вызывал дрожь жарко. Пырепрыгнул к часто вздымающемуся уже почти плоскому животу, неторопливо поцеловал, а потом жадно припал к алчущим губам любимой, забрав её жаркий выдох. Этот поцелуй приносил одновременно и успокоение, и желание большего, а сильные руки всё ласкали женское тело, разгоряченное падением в бездну наслаждения.