— Почему? Что вы с ним сделали? — с тревогой спросила она.
— Скажем просто, сейчас он спит как младенец. — Он сощурил глаза и насмешливо усмехнулся. — Вы оставили дверь незапертой, а иначе как бы я сюда проник?
— Но вы не имели права войти ко мне.
— И где же, по-вашему, я должен был спать — может, у ваших дверей, чтобы навести людей на подозрения? — с кривой усмешкой недоумевал он. — А если вас тревожит мнение вашей тетушки, — он понизил голос до трагического шепота, будто эта грозная особа могла в любую секунду материализоваться в комнате, — то успокойтесь. Ей не обязательно знать об этом.
Поразмыслив, Мария признала его правоту.
— Я никогда не была о тетушке слишком высокого мнения. Просто мне и в голову не приходило подвергать сомнениям ее авторитет и разумность ее неукоснительного следования правилам приличия и этикета.
— Это и понятно. В образцовой Франции, как и в Англии, юные девушки не сомневаются в старших. Но сейчас не те времена. Зачастую люди оказываются в самых непредвиденных и даже рискованных ситуациях. Не сомневаюсь, что ваша тетушка считала бы скандальным то, что мне представляется самым разумным поведением.
— А меня приравняла бы к падшим женщинам. Какой ужас! С ее твердыми понятиями о приличиях, она предпочла бы, чтобы вы оставили меня на милость этого неотесанного деревенщины, чем провели со мной всю ночь в одной комнате.
— Значит, вы согласны, что моя точка зрения намного разумнее, чем взгляды вашей тетушки?
Мария кивнула и весело улыбнулась, и на ее свежих щечках обозначились очаровательные ямочки.
— Да! — прошептала она, чувствуя, как с нее словно спали железные узы, связывающие ее с замком Феро.
Чарльз был рад видеть ее искреннюю, чистосердечную радость, но не ответил на ее улыбку. Казалось, она как-то сразу повзрослела, появившиеся под глазами тени делали их еще больше. На белом батисте рубашки резко выделялась черная масса густых кудрей, упавших на плечи, в сумраке комнаты отливающих синевой.
Внезапно Чарльзу вспомнился ее жених, этот подлец и развратник Генри Уиистон. Он представил, как он запускает свои лапы в эти мягкие, источающие нежный запах локоны, обхватывает ее обнаженные плечи, впивается привыкшими к грязной лжи губами в этот нежный, невинный рот. Он круто отвернулся и уставился на слабо тлеющие угли.
— Советую вам снова лечь спать. Завтрашний день мы опять проведем в пути, так что вам нужно хорошенько отдохнуть и набраться сил. Можете мне поверить, вас никто не потревожит.
— А вы? — робко сказала она. — У вас тоже был трудный день. Вы не сможете как следует отдохнуть на этих стульях.
Он обернулся и посмотрел на нее с опасным огоньком в глазах.
— Где же прикажете улечься? Может быть, с вами?
Он пристально смотрел ей в глаза, пока она не отвела в сторону растерянный взгляд. Улыбнувшись, он наклонился и прошептал ей на ухо:
— Кажется, мысль разделить со мной постель не очень вас пугает, не так ли, Мария?
— О нет, нисколько! — Она поспешно шагнула назад. — Но об этом не может быть и речи.
— Этого и не нужно.
— Прошу извинить, что я приняла вас за джентльмена, — язвительно сказала Мария. — До сих пор вы сделали все, чтобы доказать, что вы самый настоящий распутник, в добавление к вашим дерзким влюбленным взглядам и предложении, чтобы я усмирила вашего… вашего дракона!
Чарльз криво усмехнулся:
— Не беспокойтесь, Мария, вы находитесь в полной безопасности. Но если вы однажды смените гнев на милость, обещаю вам такое наслаждение, которое вы даже не в силах себе представить.
— Не угодно ли прекратить эти глупые разговоры? — возмущенно вспыхнула она и подняла на него глаза в тот момент, когда он устремил взгляд на ее грудь. — Кажется, вы забыли, что я помолвлена с другим. Вы ведете себя так, будто в самом деле мне муж!
Чарльз тихо засмеялся:
— Кто знает, чем закончится наше путешествие? Я могу забыть о том, что я джентльмен, забыть про полковника Уинстона и действительно вести себя как ваш муж — хотя бы для того, чтобы показать вам, какое наслаждение могут подарить друг другу муж и жена.
— Но мы не супруги. Насколько я помню, вы получили две комнаты.
— Да, вторую для Пьера. — Склонив голову набок, он смотрел на нее полунасмешливо-полусерьезно. — В ней достаточно места и для меня, если вы желаете спать одна. Вы хотите этого?
Мария закусила губку. Казалось, теперь можно было смело прогнать его, но ей мешало опасение, что в комнату станет снова ломиться тот пьяный крестьянин.