В трезвом состоянии с женщинами, из-за некоммуникабельности Маркела, у него не получалось, а напившись, он не мог уже не кончить не опустошив одновременно желудок.
– И что, после пьянки ни одна не согласилась переспать с тобой ещё разок?
– Нет… – Грустно ответил парень. – Кому же понравится такое?
И он ушёл. Пить. Оставив меня наедине со своей вонючей лужей.
Действительно, такое не могло понравиться ни одной порядочной девушке.
ФИРМАЧ.
– Спасите! Караул!
Так хотелось мне кричать после той ночи.
«Почему?» – Спросите вы. Отвечу. Наша страна, лапотная Россия примеряет смокинги. И все бы ничего, один хрен сидят эти смокинги на наших парнях… Точнее, парни сидят в этих смокингах, как в… На выбор: в танках, в дерьме, как члены, мужские, в излишне широких вагинах, женских, соответственно…
Всё еще не понятно? Хорошо, дальше…
Западная зараза проникает в Россию и слабые духом попадают под ее тлетворное слияние и становятся чем-то средним между рыбой и мясом. Ладно, о вкусовых качествах этого новоявленного продукта селекции людской популяции судить не мне, я не каннибалка. Зато о прочих достоинствах мне пришлось поиметь и мнение и впечатление.
И оно оказалось таким. К дубу, ядреному, такому, кряжистому, а еще точнее, к его широкому пню, ибо срубили дубок под корень и вывезли за бугор, на офисную мебель, некий заграничный последователь Мичурина привил дикую смесь крапивы, орхидеи и бамбука, последний – чтобы быстрее росло. Вот и получилось… чудище. Корни наши, верхушка – заморская.
Вот с таким-то я и встретилась.
Привела его Катька. Девица, у которой, по определению Рабле, очень короткие пятки, чтобы быстрее заваливаться на спину. Не то она его подцепила, не то он ее, но произошло это, по ее словам на презентации его фирмы. Фирма, в общем-то, не совсем его, он там только работает, зато она наполовину Американская… Или Японская? В общем, разницы нет никакой. Суть в том, что она производит, или торгует, компьютерами.
Подкатил этот фирмач на белом «мерсе», не своем, казенном. Вывел Катьку под ручку и зашкандыбали они в наш зассаный подъезд. Я всё это с балкона видела.
Вблизи этот деятель выглядел весьма импозантно. Белоснежная рубашка, бордовая «бабочка» у подбородка, чёрная «тройка». Лишь пенсне не хватало.
А морда… Валенок валенком. Рыженький, глазки голубенькие, наивные, волосики колюченькие, носик картошечкой, щечки помидорчиками, зелененькими, такими, ну, знаете, которые в маринаде плавают. А выражение… На его лице, на котором аршинными буквами было прописано его рабоче-кухаркинское происхождение, было такое выражение… Словно он всем окружающим говорил: «Все вы тут гомики, один я – сексуальный гигант!»
Катька же, как только меня увидела, сразу поволокла секретничать.
– Избавь меня, – говорит, – от этого ублюдка. Я тебя знаю, ты мазохистка, ты таких коллекционируешь. Спорим, такого у тебя не было?
Такого у меня действительно не было и я, договорившись о посильной оплате с Катькиной стороны, согласилась.
Вечер протекал так, ничего себе. Наша компашка жрала принесённые фирмачом деликатесы из супермаркета, запивая водкой, оттуда же. Владелец бордовой «бабочки» пил много и, через рюмку, всем представлялся заново:
– Меня зовут Владимир Сапуленок. Я менеджер фирмы…(хоть убейте, не помню как она называлась. Пусть будет так…) …«Заноза». Мы продаем самые лучшие в мире компьютеры…
И так до тех пор, пока кто-нибудь его не перебьет.
Позволю привести еще несколько реплик этого чуда природы:
– А мое пребывание здесь увеличит престиж моей фирмы?
– А почему у вас нет компьютера нашей фирмы?
– А вы любите фирму «Заноза»? Нет? Странно. А я – люблю…
В общем, через некоторое время, путем нехитрых махинаций, мне удалось затащить его в постель.
Раздеваясь, он говорил:
– Этот костюм мне подарила моя фирма. Я ее люблю…
Между поцелуями моих грудей, он сообщал:
– Наша фирма – это одна большая семья. Ах, как хорошо жить в такой семье!..
Вводя свой, нескромных размеров, пенис в мои трепещущие от ожидания глубины, он спрашивал:
– Тебе хорошо… известна разница между компьютером «Заноза – РГП – 453» и «Заноза – МГП – 387»?
Совершая не мне возвратно-поступательные движения и заливая своим остро пахнущим потом мою грудь, этот деятель просвещал меня относительно превосходства мультимедийного сервера «Заноза – Супер» над всеми остальными подобными моделями.
Даже в момент оргазма он умудрился выдать:
– Я так благодарен моей фирме…
В чем состояли причина этой благодарности я, к счастью, так и не узнала. Мои лёгкие исторгли вопль блаженства, которое не смогли испортить даже постоянные разглагольствования Владимира Сапуленка.
Итак, позволю себе сделать вывод, подтвердив его историографическим анализом.
Россия всегда была непостижимой страной. Да, в ней были фирмы, кооперативы, предприятия. Да, народ, работавший в них, любил эти учреждения. Но как?
Отношения русского учреждения и его служащего заключались в том, что этот служащий всеми силами старался совершить с этой организацией половую связь. То бишь он являлся активным мужским субъектом, вне зависимости от реального пола, а фирма должна была раздвигать ноги и сгибать их в коленках. Вы понимаете, о чем я говорю…
Раньше мы трахали свою родную работу во все мало-мальски доступные места.
А теперь?
Теперь может случиться так, что работа затрахает нас! Как это случилось с несчастным Вовой Сапуленком. Мало того, этот бедолага еще и получает от этого удовольствие! Какое извращение!
И поэтому я выдвигаю лозунг: «Мужики! Будьте мужиками! Не позволяйте себя сношать!»
К женщинам это тоже относится, но в меньшей степени и реже…
БОЛЬНОЙ.
Так, на него никто и не взглянул бы… Ни рожи, ни кожи, так, одна видимость мужика. Как он затесался в нашу веселую компанию – не знаю. То ли он оказался чьим-то другом, то ли наоборот, но факт остается фактом. Он был здесь.
Это серое, во всех смыслах, создание мрачно пялилось из своего угла на всех лиц женского пола и испускало похотливые вздохи, отлично понимая, что ничего ему на нашей групповушке не светит. Было бы хоть как-нибудь понятно, если бы он любым способом начал бы к кому-нибудь клеится, но нет. Парень просто сидел, пил одну лишь «пепси» и не поддавался на уговоры хлебнуть жидкости с большим количеством градусов.
Голоса его так же слышно не было. Он лишь криво усмехался на рассказываемые анекдоты, а когда к нему обращались напрямую – ограничивался краткими репликами, типа «да» или «нет».
Так и остался он в памяти народной, нашей то есть, совершенно безымянным.
И вот, в момент, когда все мы уже достаточно поднабрались и первые ласточки начали вить себе гнезда, обильно пуская слюни друг на друга, прозвучала самая длинная до сего времени фраза этого серого мыша:
– Ах, оставьте меня, неужели вы не понимаете, я болен!..
Болен? Тогда чего приперся? – возник у всех мужиков закономерный вопрос. Женская же часть общества отреагировала совершенно иначе:
– Бедняжка! Так вот почему он такой понурый весь вечер!
И бесцветное создание моментально оказалось окружено женской заботой и лаской. Моей, к сожалению, в том числе. Ведь даму подшофе хлебом не корми, а дай кого-нибудь пожалеть и полелеять. Этим-то этот подлец и воспользовался так нагло.
– И что же у тебя за болезнь?
Это уже был мой вопрос. Эх, если бы я знала, чем кончится мое профессиональное любопытство!
Парень завздыхал, вращая глазами, и, выдержав театральную паузу вымолвил:
– У меня прогрессирующая лобковая аллопеция и циркумцизио вместе с аспермией!
Все отшатнулись.