– Не бойтесь, – Устало махнул рукой больной, – Это не заразно. Генетика…
Слово «аспермия» было мне смутно знакомо, зато остальные болезни не поддавались никакому лингвистическому анализу.
– Это что, у тебя детей быть не может? – Осторожно задала я вопрос.
– Ах, – выдохнул наш несчастный, – Увы!..
Это решило многое и, в первую очередь, проблему моих опасных дней, которые, по всем расчетам, были в самом разгаре.
Теперь уже мне пришлось отбивать от остальных моих товарок такого ценного кадра. Кадр же, казалось, не обращал внимания на ту возню и пикировку, которая возникла после его сенсационного заявления. Через некоторое время и до мужиков дошло, что происходит что-то не то, и после этого мне уже пришлось не только отбивать моего, а это я уже решила, больного от ненасытных подруг, но и самой отбиваться от тех, кто положил на меня глаз, и пробовал завершить это наложением своей лапы и вложением члена.
Короче, вскоре все завершилось моей безоговорочной победой.
Оставшись со мной наедине, безымянный парень резко повеселел:
– Я и не думал, что в мои последние дни мне удастся побыть с такой очаровательной девушкой!..
Он умирает! – догадалась я. – Конечно, эти генетические болезни…
Наверное, никогда раньше и никогда в будущем я не буду так ублажать кого бы то ни было мужского пола. Я позволяла ему абсолютно все.
Для начала он просто взгромоздился на меня и следующие десять минут занимался со мной в миссионерской позиции. Член его оказался не шибко большим, но и не маленьким. Он водил его очень странно. В движениях, казалось, не было никакого ритма. То несколько быстрых движений туда-сюда, пауза, потом медленный ввод и такой же неспешный выход. Мне, конечно, были известны всевозможные способы и методы движения этого органа, он мой безымянный трахарь, казалось, совместил их все сразу.
В конце он забился мелкой дрожью и, взревев, кончил.
На этом его активное участие в сексе завершилось. Все оставшееся время я то занимала его член минетом, то скакала на нем, выжимая все новые и новые порции спермы, в которой, как я тогда была уверена, живчиков не было.
Безымянный парень тащился, постанывал и орал благим матом, когда испускал очередную порцию из предстательной железы. Под утро я, изможденная, но довольная своим самопожертвованием, задремала. Когда же я открыла глаза – на мне был совершенно другой парень. Резко сжав мышцы влагалища я остудила его пыл и пошла разыскивать моего безнадежно больного. Его в квартире не оказалось.
А потом, после уик-энда, я не поленилась и залезла в медицинский справочник, дабы узнать не опасен ли сексуальный контакт с таким больным человеком. И что же?
Аллопецией, оказалось, медики называют банальное облысение. А таинственное циркумцизио является всего-навсего синонимом успешно выполненной операции по обрезанию крайней плоти! И ни одно из этих «заболеваний», как вы понимаете, не смертельно! Но, к счастью, и не заразно. Так что хоть в одном этот безымянный подлец нас не обманул.
Что же касается его аспермии, то из-за нее мне пришлось несколько раскошелиться. Но это уже другая история, неприятная.
А так, встречу – устрою ему все эти «болезни» в самом радикальном виде! Будет ходить лысый и без яиц! Чтоб не обманывал честных девушек!
ЭПИСТОЛЯРНЫЙ СЕКС.
Однажды, в ожидании очередного номера «Еще», выгребая из своего почтового ящика кучу рекламных проспектов и здоровенную «Экстру-М», я увидела письмо. Нельзя сказать, что пишут мне редко, порой, особенно весною, не продохнуть от посланий бывших любовников, посланных в направлении женских гениталий, не имеющих ко мне ни малейшего касательства, но почерк на этом конверте был мне определенно не знаком.
Прямо на лестнице, сгорая от любопытства, я вскрыла послание. внутри оказался обычный тетрадный листок, на котором было написано буквально следующее:
«Я три раза целую твой бритый лобок. Потом провожу по нему языком, ощущая им сладостную колкость слегка отросших волосиков.»
Все! Больше ничего там написано не было, за исключением подписи – В.В.
Я, на всякий случай, посмотрела листок с другой стороны и на просвет. Нет, ничего…
Это, конечно, приятно, что некто таким образом обращается с моим лобком, действительно лишенным излишней растительности, но потом до меня дошло. Я взглянула на адрес. Догадка подтвердилась. Странный текст был адресован кому-то, кто жил в соседнем корпусе.
Естественно я пошла исправлять ошибку почтальона и извиняться за нечаянно прочитанный текст. Но что именно он значил, так пока и оставалось для меня загадкой, пока я не познакомилась с Милой.
Мила, настоящий адресат письма, судя по виду, оказалась весьма юным созданием, едва закончившим школу. Когда я вручила ей вскрытый конверт, девушка не знала куда деть себя от смущения. Ее мордашка прошла через весь спектр от красного до белого и обратно.
– Как тебе с ним повезло… – Проронила я, собираясь немедленно удалиться. Но в этот момент что-то произошло с Милой и она, широко открыв глаза, спросила:
– Вы действительно так думаете?
– Ну, конечно!
– А, простите… У вас есть опыт… В этих делах?..
Вопрос был из разряда идиотских. Ну неужели я, дожив до своих двадцати с небольшим, уж поверьте, хвостиком лет, не познакомилась бы с лицом противоположного пола и с той штуковиной, что скрывается в его штанах. Причем не в единственном экземпляре.
– Ну, конечно! – Расплылась я в улыбке. – Даже с некоторым избытком!..
– Тогда… Не могли бы вы меня немножко проконсультировать?..
– С удовольствием!
На самом деле, мне бы весьма хотелось познакомиться с тем деятелем, который сочинил такое письмо. А выйти на него я могла лишь через Милу, ибо обратный адрес на конверте отсутствовал.
Потом, до позднего вечера, мы сидели на кухне, гоняли чаи, а я выслушивала историю жизни девочки Милы. Именно девочки, ибо она, несмотря на эротическую переписку, до сих пор оставалась девственницей.
Буквально после второй ее фразы у меня сложился четкий психологический портрет Милы. Весь остальной треп лишь добавлял к нему некоторые несущественные штрихи.
Скромница и отличница, страдающая манией нежелательного залета. Такой типаж в наши дни стал экзотической (или эротической?) редкостью. Но факт остается фактом, пуританское воспитание породило в Миле бурные эротические фантазии, которые бурлили в ней, не находя никакого выхода. Она даже не мастурбировала ни разу!
И вдруг, в какой-то газете, какой конкретно, она уже не помнила, Мила наткнулась на объявление о том, что существует некий клуб любителей секса по переписке. Это оказалось именно то, что было надо несчастной девочке. Она послала туда письмо. Ей ответили, потом сообщили, что она занесена в картотеку и ее адрес предоставлен нескольким мужчинам.
Кстати, одним из основных правил клуба «Марс+Венера» было что его члены не имеют права встречаться. Знакомство, помимо обмена письмами, влекло за собой автоматическое исключение нарушителя.
Вскоре пришли первые послания. С некоторыми мужчинами Мила решительно отказалась переписываться. Их письма были грубы и бестактны. Но двое остались. Первый слал обширные послания, полные признаний в любви, письмо второго я имела счастье прочесть. Переписка с этим В.В. носила характер некой шахматно-эротической партии. Мила посылала ему свои действия, он же – свои.
Тянулось это уже больше года и девушка уже совсем решила покинуть этот клуб и познакомиться, наконец, с сексом в физическом приближении, без помощи авторучки. Но выбрать одного из двоих Мила оказалась не в силах.
Помощь, которую она от меня попросила, выражалась в том, чтобы я посетила обоих и высказала о них свое непредвзятое мнение. Я с готовностью взялась за эту задачу, т. к. девочка, в порыве откровенности, показала мне творения обоих своих мужчин. Судя по текстам, каждый был вполне достоин для лишения Милы лишнего органа, типа девственной плевы.