- О! У меня же есть книга из той комнаты! Вдруг там написано что-то интересное для меня. - Шепотом произношу я. А потом меня осенило. Книга наверняка написана на недоступном мне, английском языке. А если это так, то мне, обученной немецкому языку, нечего ее даже пытаться открывать. Но любопытство всегда берет вверх. Вновь спрятав книгу в подмышку, я тотчас отправилась в свою комнату, трусливо оглядываясь назад.
Глава 8
С облегченным вздохом я закрыла дверь и прислонилась к ней спиной, пытаясь привести в порядок дыхание. Закрыла глаза. Я все еще ощущаю свое учащенное сердцебиение. Давно мой организм не получал такого количества адреналина. И все это в один день. Ах, бабуля, знала бы она, через что мне приходится проходить, чтобы заполучить оставленное отцом наследство. Может, сжалилась бы тогда надо мной, своей родненькой, кровиночкой, и разрешила бы мне вернуться домой? Заставила себя отойти от двери, и включила свет (стало уже темнеть, солнце садилось за горизонт и светило не так ярко, как днем), я сразу же бросилась искать ножницы. Нашлись только маленькие, косметические ножницы для ногтей.
Приземляюсь на мягкую кровать, и тотчас аккуратно принимаюсь разрезать веревки, что были обмотаны вокруг книги. Итак, с этим я справилась на отлично. Теперь самый волнительный момент - медленно, дрожащими руками открываю книгу, отлипая первый листок от второго (все листы слиплись друг к другу от того, что давно никто не открывал книгу) и.... - Ёбушки-воробушки! Да тут же все написано на русском языке! - восклицаю я, и быстро пробегаюсь глазами по ее первым строкам: «Осень. 1780 год. Самый неурожайный год из всех, что когда-либо я видел. Ужасный, страшный для всех год. Крестьяне голодают, им нечего есть, умирают их дети от неизведанной нам болезни. Слово "проклятие" все чаще слышится во дворце, что даже я начинаю в него верить....» - Госпожа! - вдруг в комнату врывается Пенелопа и я тотчас, захлопнув книгу, прячу ее себе под подушку. - Да? - вполне неуверенно отвечаю я. - Что-то не так? - она что-то заподозрила. Неужели видела, как я прячу книгу под подушку? - Это я вас хочу спросить, что произошло? Врываетесь в мою комнату, без единого стука и без моего разрешения.... А если бы я здесь с мужчиной решила уединиться? Что тогда делали бы вы, ворвавшись ко мне? Лучшая защита - это нападение. - Простите. - Пенелопа вдруг покраснела. - К вам пришли. Ждут в гостином. Кто это мог бы ко мне прийти? Брадберри? Но он не предупреждал меня о своем визите, как это делает всегда. Гудман? А этого старого извращенца я видеть даже не желаю. Что ж, раз пришли - надо спуститься и глянуть на моего незваного нежданчика.
*****
Нежданчиков оказалось двое: уже знакомый мне старый извращенец Гудман (чтоб он провалился пропадом), и рядом с ним какой-то молодой, вполне симпатичный такой, мужчина. Стоило мне войти в гостиную, как этот парень тут же соскочил с кресла и любезно поклонился. «Здоровается что ль так?» - подумала я, с удивлением наблюдая за ним. - Мария Дмитриевна, добрый вечер! - Гудман лениво поднимается со своего места. - Надеюсь, мы со своим визитом не слишком сильно вас обременяем? - Сказать по правде, я была занята.... - Начала я, отбросив всякую любезность к этому человеку. - Но раз уж вы пришли.... У вас ко мне какое-то дело? Кажется, мое холодное отношение к этому человеку совсем не расстроило и не удивило его, он лишь улыбнулся после моих слов: - Позвольте вам представить моего племянника - графа Уильяма. Прошу заметить, он из рода Оулдманов, из богатейшего, древнейшего рода Англии. - Ааа, так это ваши там развалины? Я вчера, когда мимо них проходила, чуть ногу не подвернула об один из разбросанных вами камней. Вы хотя бы прибрали после себя, а то ведь пройти даже не возможно. - Обратилась я к «богатейшему» графу из рода Оулдманов. - Непременно, мисс. - Произносит молодой граф ангельским голоском, но с та-а-а-ким акцентом! Уши в трубочку сворачиваются от мучительного напряжения слуха. - Рад с вами наконец-то познакомиться. Дядя столько о вас рассказывал. - Вдруг он берет мою руку и целует ее. Понятно, чья школа здесь побывала. Разница только в том, что мне совсем не хочется выдергивать свою руку из нежных, желанных губ этого симпатичного парня. - Уверена, ничего хорошего. - Буркнула я, нацепив на лицо маску равнодушия.