Эти эмоции снова накрыли меня — такие же, как в тот день, когда я села в самолёт, зная, что он позволяет мне уехать. Все те одинокие месяцы, что превратились в годы. Всё это время я знала: несмотря на его обещания, он никогда не любил меня так, как любила я.
Боль от потери всех, кого я любила. Боль изгнания из дома, одиночества, отсутствия поддержки. Я сжала кулаки. Я справлюсь. Я обязательно справлюсь.
Я буду любить этого маленького чудо-человека. И хотя я позволю Гасу быть частью жизни своего ребёнка, я проведу чёткие границы. И позабочусь, чтобы ни его сердце, ни моё больше никогда не пострадали.
Глава 19
Гас
Я проснулся от странного, тяжёлого ощущения. Заснул на диване после того, как весь вечер провёл в мастерской. Не мог найти себе места — нужно было что-то создать. Коул давно просил сделать пару авторских вещей для аукциона на RiverFest, так что показалось, что это самое время начать.
Но с утра за своё усердие я расплачивался сполна. Шея ныла невыносимо. Я открыл глаза, чтобы разобраться, что же лежит у меня на ногах, и сердце тут же подпрыгнуло от радости.
Клементина свернулась клубочком в ногах дивана, уткнувшись головой в мою голень.
Я замер, стараясь не пошевелиться и не спугнуть эту трогательную сцену, и просто смотрел на неё. Шея будто огнём горела, но этот момент стоил боли.
Осторожно потянулся за телефоном на журнальном столике, чтобы запечатлеть этот исторический момент. Наконец-то.
Сердце распирало от тепла.
— Время и доверие, — говорила директор приюта. И она была права.
Но прежде чем я успел сделать снимок, Клем подняла голову и одарила меня скучающим взглядом. Будто уловила, насколько я растроган этим её жестом доверия, и стыдилась за меня.
Я улыбнулся и почесал её за ушами.
— Я раскусил тебя, девочка, — сказал я. — Ты начинаешь меня любить. А я со временем тебе понравлюсь. Мы с тобой ещё станем лучшими друзьями.
В офисе я заскочил к Сэму, потом бесконечно перезванивался с лесопилкой, чтобы согласовать доставку оставшейся партии древесины. Через час у меня была встреча с Джей-Джеем.
Все эти перемены нервировали меня, но я действительно её уважал. И, что бы там ни было, она мне нравилась.
Последние дни мы мотались туда-сюда, собирали образцы, делали фото. Даже Финна уговорили полетать с нами для съёмки с воздуха. После встречи с Хлоей и новой движухи на работе я почувствовал прилив энергии, которого не ощущал уже много лет.
Как бы тяжело это ни было признавать, я начал думать, что Hebert Timber и правда встала на правильный путь. Что все эти перемены были необходимы для роста и выживания. С детства мне вдалбливали, что это моё место, моя судьба, что никто, кроме Эбертов, не справится с этим делом. Но теперь я в этом не был уверен.
Я размял плечи, наклонил голову в одну, потом в другую сторону, шея до сих пор ныла после сна на диване, и тут заметил сообщение.
Это была Хлоя.
Можешь заехать сегодня? Я работаю из дома, и мне нужно обсудить кое-что лично.
Хлоя почти всегда предпочитала электронную почту. После той ночи она держалась на расстоянии, но я знал — со временем я растоплю её.
А если она хочет увидеться — я поеду с радостью. Она могла вызывать меня в своё «Хлоя-Замок» когда угодно.
Клементина запрыгнула в грузовик, высунула голову в окно и высунула язык в поток августовского ветра.
По дороге я заехал в Кофеинового Лося за латте и коробкой печенья с патокой — слышал, что это её любимое.
Я почти летел над землей, подходя к её двери. Но как только она открыла — сердце ушло в пятки.
Она была в спортивных штанах, босиком. Такая же красивая, как всегда… но уставшая.
— Всё в порядке? — спросил я сразу, сдерживая желание дотронуться до неё.
Клем просочилась мимо меня и тут же направилась к ней, а Хлоя опустилась на колени и обняла мою девочку.
— Заходи, — пробормотала она.
— Принёс тебе угощение, Стрекоза, — сказал я, проходя в дом. С тех пор, как мы отмечали её день рождения, я здесь не был. Днём дом выглядел ещё более впечатляюще.
На кухне она открыла коробку с печеньем. Я ждал, что её лицо просветлеет, но вместо этого её скрутило, она зажала рот рукой и отбежала к другой стороне комнаты.
— Тебе плохо? Принести что-нибудь? — Я схватил стакан из шкафа у раковины, налил воды.
Она молча взяла его у меня.
Сердце стучало как бешеное. Что-то было не так. Она не сказала ни одного колкого слова. И не захотела своё любимое печенье. Моя голова рисовала один ужасный сценарий за другим. Господи, только бы с ней всё было в порядке.
— Садись, — сказала она и указала на стул.
Я остался стоять.
— Стрекоза, ты меня пугаешь, — тихо сказал я.
Она посмотрела на меня своими влажными, широко распахнутыми глазами.
— Я рядом. Что бы ни случилось — я здесь, — добавил я, делая шаг ближе.
Хлоя зажмурилась, и по щеке скатилась слеза.
От этого всё внутри меня перевернулось.
— Я беременна, — прошептала она.
Слова повисли в воздухе. Пока я понял, что именно она сказала, прошла целая вечность.
— Беременна? — переспросил я, горло перехватило.
Она кивнула.
Смешанные чувства — шок, растерянность, радость — захлестнули меня. Беременна?
Всё вокруг исчезло. Осталась только она. Эта женщина. Ребёнок. Наш. Мы. Родители. Маленький человечек.
Я опустился на колени и обнял её, уткнувшись лицом в её старую футболку. И расплакался. Держать всё в себе — это одно, но сейчас во мне бушевало столько всего… А теперь ещё и ребёнок?
Я прижался к ней, напуганный до дрожи, но одновременно переполненный счастьем. Чёрт. Это был новый старт. Первый день новой жизни.
Я поднял взгляд на её лицо, по которому теперь тоже текли слёзы.
— Это лучший день в моей жизни, — прошептал я и положил голову ей на живот. — Самый лучший.
— Нам стоит позвонить отцу Рене? — добавил я. — Рано, конечно, но если я напишу Нэнси в мэрию, она быстро сделает нам лицензию.
— Лицензию? — переспросила она, пытаясь отстраниться. — На что?
— На брак. Снова. Как хочешь назови.
В голове всё кружилось. Столько нужно сделать, узнать, решить…
— Гас, — твёрдо сказала она. — Встань.
Она крепко схватила меня за руки и отстранила, сделав шаг назад. Я послушался и поднялся.
— Нужно прояснить кое-что. Мы не женимся.
— Пока, — уточнил я, вытирая щёку.
— Сядь, — указала она на стол. — Хочу, чтобы ты кое-что понял.
Я сел. Она тоже, напротив. Руки сложены перед собой, взгляд холодный и ясный.
— У тебя есть выбор. Хочешь — участвуй. Не хочешь — я справлюсь сама.
Её слова ударили прямо в сердце. Сама? Как будто меня не будет? О чём она вообще?
— Но если ты всё же хочешь быть частью жизни нашего ребёнка — мы будем со-родителями. И только.
У меня опустились руки. Нет. Это наш шанс. Это судьба. Маленький человечек, половина от неё, половина от меня — он изменит наши жизни.
А она вела себя так, будто это не имеет значения.
— Я приветствую твоё участие. Правда. Я понимаю, сейчас это может казаться чем-то невероятным, но тебе нужно подумать. Серьёзно подумать. Хочешь ли ты, чтобы это было частью твоей жизни. Навсегда.