Пролог
В день летнего солнцестояния тронный зал Дворца Горестей и Слез был погружен в полутьму. Торшеры, украшенные позолоченными виноградными листьями, напоминали остроконечные пики. Огненное колебание отбрасывало еле видные тени на стены зала, придавая помещению мрачную атмосферу. В воздухе витало ощутимое напряжение, исходящее от хозяина Независимых территорий. Правитель Круора, доверял исключительно своей интуиции, отрицал существование Верховных жрецов, благословенных силой Первоначальных, и стремился к абсолютной монархической власти и завоеванию непоколебимого авторитета среди жителей столицы государства. Окрестные деревеньки с немногочисленным населением вряд ли бы смогли поднять восстание. А вот промышленный центр, который в будущем планировалось расширять до самых гор… Здесь власть Правителя должна оставаться непоколебимой. В святой для Основных земель день хозяин Дворца горестей и слез предпочел сражаться со светом, уединившись в центральной части своих владений.
Широкие двустворчатые двери тронного зала, поверх деревянной основы которых виднелись вертикальные стальные украшения, неслышно отворились. Это позволило озорным лучикам солнца, проникающим из окна напротив, пробежать в тронный зал вперед гостьи. Огонь факелов по обеим сторонам пришел в движение, алые фигуры пустились в пляс, предвещая возрождение союза сильнейших. Величественные колонны устремились ввысь к центральному куполу, где плавно переходили в треугольные своды, украшенные лепными изделиями из бронзы и алого кварца. Вдоль боковых стен массивные титаны плечами подпирали выступающие узорчатые молдинги. Они символизировали отсутствие власти Первоначальных над разумом жителей Викурии, исчезновение силы Верховных жрецов. В День Исполнения Пророчества Правитель Круора взойдет на престол Основных земель и над миром вечным пламенем засияет его магия.
За гостьей закрылись двери, и зал погрузился в полутьму, усмиряя танцующее пламя. Плавно и изящно, контролируя каждое движение тела, она плыла по освещенному факелами красному ковру к возвышению. Пугающе напряженную тишину нарушало шуршание нижних юбок, которые придавали объем и без того пышному платью. Дама усмехнулась, заметив отсутствие природного света в праздничный день. Витражные окна занавешены бархатными гардинами, стекла под самым куполом предусмотрительно запечатаны, а Правитель погружен в размышления. «Он всегда верен своим убеждениям», - подумала гостья, бросив быстрый взгляд в сторону трона. Ее лица все еще не было видно под тенью капюшона и глухой верхней накидки.
На расстоянии нескольких метров от входных дверей она стала разглядывать знакомые стены, зеркальный пол, подобный водяной глади озера Вите, в котором, как и прежде, отражались массивные своды потолка. Уходящий вглубь зала парадный ковер срывался в небольшой атриум. Если бы не праздничный день, который, по мнению Правителя, был хуже похоронного, кресло с высокой спинкой освещалось бы предзакатным солнцем. Его лучи проникали бы сквозь цветные витражи над тронным возвышением и дополняли величественную фигуру. Подобный элемент планировки зала был задуман с целью привлечения внимания собравшихся к хозяину дворца. Темнота, таящаяся в углах помещения, давала о себе знать только в дни, которые Правитель Круора мягко называл «нежелательные праздники». Рядом с королевским троном стояли рыцари, облаченные в серебряные латы. Они охраняли спокойствие и мирную ненависть Правителя к дню летнего солнцестояния.
В паре метров от возвышения гостья остановилась, присев в реверансе, а затем с полуулыбкой на лице взглянула на владыку Независимых территорий и легким движением сбросила капюшон. Из-под бархатной ткани вырвались непослушные локоны цвета алого пламени.
— Повелитель, — прошептала еле слышно женщина. Она провела рукой вдоль контура лица и стала наматывать на указательный палец рыжие кудри, продолжая насмешливо всматриваться в фигуру напротив.
На его лице вспыхнул румянец, который был заметен в полутьме благодаря единственному лучу природного света в помещении. Заходящее солнце все-таки нашло слабое место в занавесях на окнах и теперь протягивало руку взбешенному Правителю. Вечером нежелательного праздника повелитель покарает виновного в столь непозволительной оплошности. Солнечные зайчики нарушили покой зловещей темноты и запрыгали по седым волосам повелителя, заставляя их мерцать в полутьме атриума и отливать серебром. Увидев знакомое лицо гостьи, о котором он втайне грезил по вечерам, Правитель поерзал на сиденье трона и выпрямил спину. Женщина ехидно улыбнулась, заметив намеки на волнение в движениях давнего друга. Ее взгляд коснулся шрама, который пересекал половину лица, от верхней левой брови до самых губ. Многие открыто сочувствовали владыке, советовали чудодейственные лекарства, способные убрать уродливые следы. А она видела изящество в этой рваной линии. Хоть тот злополучный удар меча рассек ее возлюбленному кожу вокруг глаза, навсегда запечатлев знак мести, женщине казалось, что этот трагичный случай сильнее укрепил его жестокий и холодный нрав.