— Я не разочарую Вас, Повелитель, — вдруг сказал юноша, когда супруги уже направились в сторону выхода из тронного зала. Слова Ронана отозвались эхом в тишине под сводами и заставили Правителя остановиться.
Мужчина повернул голову и посмотрел на парня, который шел вслед за Рэбель. Сдержанно улыбнувшись почтительной фразе и выждав паузу, Правитель ответил:
— Надеюсь, мой мальчик, надеюсь, — и вновь продолжил движение к дверям, ведя под руку Рэбель.
Сердце Ронана екнуло. “Мой”? Такое обращение шло вразрез с его положением незаконнорожденного сына. Неужели мама ошибалась, когда предостерегала Ронана перед встречей с Правителем? Может, он признает его, сделает приближенным и не станет презирать? Об этом он мечтал с первых минут после того, как Рэбель раскрыла все карты их миссии на Основных землях.
Путь к пиршественному залу показался Ронану бесконечным. Он медленно следовал за матерью, стараясь беззвучно ступать по мраморному полу коридора. Рэбель же, напротив, отстукивала четкий ритм каблуками и смеялась над шутками Правителя, поглаживая его руку. Наигранное поведение матери, не свойственное ей прежде, удивляло Ронана. Наблюдая со стороны за супругами, их гармоничным диалогом, он постепенно стал замечать, как отчаянно Рэбель пытается заполучить хотя бы мимолетный взгляд Правителя, позабавить его шутками и глупыми рассказами о Салусе. Ронан вдруг почувствовал жалость к матери, которую он всеми силами старался игнорировать последние пять лет. Она любит его сильнее всех на свет. Сильнее его, Ронана. Готова пойти на смерть ради мечты — вернуться править в Круор подле Правителя.
Узнав правду о жизни матери, детская резвость будто умерла в душе мальчика. На смену ей пришли целеустремленность и стремление к независимости, которые Рэбель воспитывала в нем годами. Парень поклялся защищать мать до последнего вздоха, получить признание Правителя Викурии, чтобы доказать необходимость своего жалкого существования. Ронан мысленно боролся с навязчивой идеей о том, что он — всего лишь прикрытие, паршивая легенда для пребывания Рэбель в столице. Он — расходный материал, жалкая пародия на марионетку.
К подобным мыслям он возвращался практически каждый день. Внутри все сжималось, закручивалось и разрывалось. Ронан уходил в себя на долгие часы, желая найти ключ к решению загадки. Любит ли его мать по-настоящему? Или же ее чувства также наиграны, как и поведение сегодняшним вечером? А как же его сводный брат, которого она бросила здесь ради дела? Он видел ласковые движения Рэбель в общении с Правителем, наблюдал за грацией ее походки и вслушивался в фразы, наполненные теплотой, которой ему так не хватало в детстве. Сумеет ли “жалкое отродье”, как назвал его как-то хозяин постоялого двора в затерянной деревушке Лесных земель, пробиться в первые ряды? И в эту минуту Ронан был даже готов броситься в смертельный поединок с умелым эльфийским воином… Только бы заполучить доверие Властителя.
Продолжая следовать за супругами, он раздумывал над сценариями поведения за праздничным ужином. Какая «маска» произведет большее впечатление? Энергичного, эмоционального парня, готового на любую авантюру? Или же образ смиренного, хладнокровного слуги, который падает в ноги Повелителю при любом подходящем случае? И все же Ронан остановился на язвительно-холодной, остроумной, самоуверенной роли. Вряд ли Правителю по души бесхребетные и безликие куклы-марионетки… Если он выстоит в сегодняшнем испытании, то наверняка станет левой рукой самого Владыки Круора. Его жизнь больше не будет прежней. И мамина тоже…