Бастиани ещё два года назад купили обширные земли на планете Каран. Большую часть её территории занимали скалистые горы и непроходимые заболоченные джунгли, но лесостепная зона была просто раем для тех, кто нуждался в условиях жизни, аналогичных земным. Планет земного типа не так уж и много. Жаль, что одной из них скоро не будет... Год назад я спросила принца Саамона, почему Бастиани не хотят вернуться на Терру-I. Ведь почти у всех членов Первого Королевского Дома имеются там прочные деловые и финансовые связи, и разве тамошний климат не лучший для тех, чьи предки жили на Земле не одно тысячелетие.
- Колыбель человечества уже слишком обветшала, дитя моё, - ответил принц-неб. - Ресурсы Терры-I истощены, к тому же она давно вся поделена между правящими коалициями. Когда мои предки покидали родину, у них не было и десятой доли того могущества, каким мы, Бастиани, обладаем сейчас. Мы же почти всего добились именно здесь, осваивая новый мир. Земля прекрасна, но, покинув колыбель, возвращаться туда не стоит. Тебе там будет тесно.
Разумеется, я не осмелилась напомнить принцу, что мир, где намеревались обосноваться Бастиани, уже давно освоен. Во всяком случае, его лучшие территории. Государство Мелидан, с правительством которого заключили договор потомки Бубастидов, делилось на четыре области, управляемые вождями-эймерами. Эти местные царьки и составляли Совет Четырёх. Его ещё называли Один-и-Трое, поскольку возглавлял Совет владетель самых крупных угодий. Земли, купленные Бастиани, граничили с владениями Одного - главы Совета эймера Агиона. Он согласился продать эмигрантам часть своих земель, дабы заручиться их поддержкой на случай политических неурядиц в стране.
Население Карана находилось на ранней стадии НТР1. Никто не знал, являются ли эти светловолосые люди потомками земных колонистов, некогда отказавшихся от достижений научно-технического прогресса - такое случалось в истории освоения космоса, или они были коренным населением планеты, возникшим в процессе эволюции этого мира. Космобиологи считали, что возникновение гуманоидов, совершенно идентичных землянам, на планете земного типа вполне объяснимо. Людей религиозных такое тем более не удивляло. Разве Создателю трудно заселить одинаковыми существами сразу множество миров?
Мелидан - значит "солнечная земля" или "земля Дана". Даном люди этой страны называли бога солнца. А себя они звали данаями. Помню, узнав об этом, я вспомнила древнюю поговорку: "Бойся данайцев, дары приносящих". Меня с самого начала удивляло то, что эймер Агион так дёшево продал такую обширную территорию, часть которой занимали хорошие пахотные земли. Наверное, ему действительно очень хотелось иметь таких соседей и союзников, как эмигранты с Дельты. В последнее время население Карана без сожаления расставалось со своими старыми, косными традициями и начинало по-настоящему ценить блага научно-технической цивилизации. Большинство данаев было настроено сотрудничать с эмигрантами. Они неплохо владели галактическим койне, и это никого не удивляло. Ни одна заселённая людьми планета не жила совершенно изолированно, и этот язык изучали везде. Патрульные корабли Федерации регулярно посещали обитаемые миры, якобы следя за тем, чтобы представители самых развитых цивилизаций не угрожали независимости своих соседей по космосу. Даже при заключении сделки между Бастиани и правительством Мелидана присутствовали два члена Совета Федерации - дабы убедиться, что договор не ущемляет интересы ни той, ни другой стороны. Впрочем, я, прожив шесть лет в королевском дворце, поневоле была в курсе того, о чём даже не догадывались рядовые граждане Кемта. Я знала, сколько совершается экспансий под видом так называемого взаимовыгодного сотрудничества. Последние годы в доме Бастиани постоянно говорили о том, что распри внутри Совета давно уже разладили работу всех федеральных структур. Функция внешнего контроля выполнялась весьма поверхностно. Людям, которые поглощены борьбой за кресло повыше, по сути нет никакого дела до того, что творится на какой-то далёкой планете на периферии галактики. Что касается Карана, то там, похоже, и так творилось что-то странное. Это следовало из последних сообщений принца Сенмута, который уже год как обосновался в Мелидане. В настоящее время делами королевской семьи на новом месте занимался он. Правда, подписывая бумаги, он указывал, что действует от имени принцессы-небет Аменардис XII и принца-неба Саамона. Сенмут Бастиани представлял Дом Кайи, считавшийся чем-то вроде побочной ветви правящей семьи. Во главе клана всегда стояла принцесса из Дома Сенеферы - Первого Королевского Дома. Принцесса Кайя была младшей сестрой знаменитой Сенеферы IV. Она порвала с семьёй, выйдя замуж за человека, которого её мать, Аменардис III, так и не пожелала признать. И хотя со временем отношения между родственниками более или менее наладились, представители Дома Кайи никогда не имели в Кемте реальной власти. Титул принцессы-небет наследовали только женщины Первого Дома. И только представители Первого Дома имели доступ к секретному оружию. Оно называлось Око Ра. Каково его действие, знала лишь правящая чета. Принц Саамон во всех официальных выступлениях на вопросы об этом оружии неизменно отвечал одно и то же: мы решимся использовать Око Ра только в самом крайнем случае. При этом вид у него всегда был какой-то слегка растерянный. Как будто он вынужден отвечать на вопрос, ответа на который не знает, но вот приходится ломать комедию и что-то говорить.
Око Ра... Оно уже почти скрылось за горизонтом. Ветер усилился. Песчаные вихри над некрополем пылали в лучах заката, словно огромные языки пламени - золотисто-розовые и пурпурные на фоне тёмно-лилового неба. У меня было такое чувство, будто смертоносный огонь уже разгорается, постепенно пожирая планету.
Я вздрогнула, когда на моё плечо опустилась чья-то рука. Принц Саамон улыбался, глядя на меня с высоты своего поистине королевского роста. Принцу-небу недавно исполнилось семьдесят пять, но выглядел он примерно на сорок.
- Всё не так уж и страшно, дитя моё, - сказал он. - Ведь мы давно были готовы и к тому, и к другому. Жизнь целого мира так же хрупка, как и отдельная человеческая жизнь. Древние говорили: всё, что с нами было, есть и будет, записано в книге Тота1. Прочесть мы её не можем, и, наверное, в этом наше счастье. Тем, кто остался жить, надо надеяться на лучшее.
Пожелав мне доброй ночи, принц удалился. Теперь, после смерти Аменардис, он был единственным членом королевской семьи, который вызывал у меня симпатию. Точнее, сочувствие. По сути от этой семьи уже почти ничего не осталось. Принц-неб Саамон был супругом, а ныне вдовцом принцессы-небет Анхиеры VIII. Всех их четверых детей постигла незавидная судьба. Первая дочь, Аменардис, умерла ещё в раннем детстве, младший сын, планетолог Мериамон, погиб в возрасте двадцати трёх лет в галактике Скарабея. Дочь Мериет и её муж Осоркон разбились четыре года назад, когда их аэробиль столкнулся с грузовым антигравом. Многие считали эту катастрофу неслучайной - у Бастиани всегда хватало врагов. Анхиера пережила свою любимую дочь всего на полгода. Когда-то Анхиера и Саамон радовались, что Мериет подарила им двух внучек. Они считали, что благодаря этим девочкам клан Бастиани не останется без наследницы, но по мере того, как внучки росли, надежда на процветание Первого Королевского Дома таяла, словно мороженое на солнцепёке. У младшей, Нитокрис, в пять лет началось психическое расстройство, которое быстро прогрессировало, несмотря на то, что её лечили лучшие врачи Федерации, а старшая, Аменардис... Она всегда была слабенькая. Сколько я её знала - сперва по рассказам, а потом и лично, она постоянно болела. Врачи говорили, что недуги обеих сестёр - следствие браков между родственниками, весьма популярных в семействе Бастиани на протяжении многих столетий. Правители Кемта так гордились кровью фараонов, которая текла в их жилах, что старались её не разбавлять. Похоже, они несколько переоценили возможности медицины и генетики. Любая кровь требует обновления. Даже кровь тех, кого когда-то считали богами на земле, - фараонов.