- Мы живём не в средние века, сержант, - добавил Ким Нолан уже немного мягче. - И не надо заниматься охотой на ведьм.
Через несколько дней я узнала, что неугомонный Росс Дамьен добился аудиенции у самой Анхиеры IX. Правящая принцесса заверила его, что никто из троих названных детей никак, ну просто никоим образом, не мог открыть дверь акры. Кажется, она даже объяснила, почему, и Росса эти объяснения убедили. Напоследок её высочество пообещала самолично осмотреть потайную комнату в святилище Упуата. Разумеется, это лишнее, добавила Анхиера Бастиани, но из уважения к вашей нелёгкой работе, сержант, я это сделаю. И сообщу вам, если замечу что-нибудь необычное. Хотя заранее могу сказать, что там нет и не может быть ничего такого, о чём бы я не знала...
Всё это Пианха рассказала моей маме, а та мне.
- Сегодня День Поминовения, так что Бастиани всё равно собирались посетить храм. Скоро прибудут. И все женщины королевского дома отправятся в святилище Анубиса Упуата. Охрана уже прибыла.
- Значит, Росса в акру всё-таки не пустят? - с замиранием сердца спросила я.
- Нет, что ты, - засмеялась мама. - Бастиани слишком ревностно охраняют свои святыни... Да, говорят, Росс уже и не настаивает. Ладно хоть, принцессе поверил, что никто из вас не мог открыть эту чёртову дверь. Кажется, после беседы с ней он вообще потерял интерес к этому расследованию.
Я вздохнула с облегчением. Не знаю, что бы я делала, если бы Анхиера позволила полиции обыскать акру и коридор. Ведь они бы и там обнаружили следы... Да, хорошо, что Бастиани так тщательно хранят свои секреты.
Особой жалости к Вартану я не испытывала, но когда я думала о его родителях, меня грызла совесть. Неизвестность хуже всего. Каково было бы моей матери, если бы я вот так же пропала и она бы совершенно ничего не знала о моей судьбе.
Разузнав адрес родителей Вартана, я послала им следующее письмо: "Не ищите своего сына. Он ушёл и не вернулся. Такое иногда бывает. Он в другом мире и обрёл покой". Вместо подписи я изобразила в нижнем правом углу звезду, обведённую кругом. Я слышала, что аменеты всегда ставили на своих посланиях знак Владычицы. Я набрала письмо на компьютере, а перед тем, как достать распечатку из машины, надела одноразовые перчатки, которые взяла на складе при питомнике. Сняла я их, только когда спустила письмо в почтовый ящик на одной из самых безлюдных улиц. Такие ящики имелись почти на всех улицах Такелота. Многие граждане старой доброй переносной почте доверяли больше, чем электронной, которую хакеры взламывали сплошь и рядом, а вот вскрыть и снова запечатать конверт из листеролла, изобретённого радонским химиком Клайвом Сеттоном, было невозможно. Я не раз слышала, как Сеттона называли колдуном, а некоторые считали колдунами вообще всех жителей Радона. Будучи обладательницей радонского амулета, я склонялась к тому, что это вполне возможно. Впрочем, мне было всё равно. Кто бы ни изобрёл такие чудо-конверты, хорошо, что они есть, пусть даже и стоят недёшево. Полиция, наверняка, подключилась ко всем компьютерам, имеющимся в доме и магазине Мухтара Файзула, а также к личным компасам торговца и всех членов его семьи - на случай, если его сына, к примеру, похитили и преступники захотят связаться с роднёй мальчика. А это значит, что можно определить, откуда отправлено электронное письмо, даже если я отправлю его из какого-нибудь уличного автомата. Я ещё тогда не умела, выражаясь языком хакеров, сбивать со следа.
Через несколько дней по всей округе поползли слухи, что Вартан пропал, связавшись с аменетами. Возможно, он пытался втянуть в это и своего дружка и потому Альмек Парси спятил. Кое-кто из их школьных приятелей вспомнил, что они оба время от времени баловались травкой. А то, что аменеты постоянно завлекают в свою секту молодёжь, новостью не было. Всех только одно удивляло - откуда они взялись. Аменеты уже давно ушли из этих мест. Впрочем, некоторые общины бродили по свету, как древние цыгане. Скрываться они умели хорошо. Их ведь не просто не любили. Когда-то на них даже облавы устраивали.
До меня донеслось, что родители Вартана в историю с аменетами поверили. Измученные неизвестностью, они были рады ухватиться за любую более или менее правдоподобную версию. Полиции она тоже понравилась. Ким Нолан, встретив на улице мою маму, не преминул рассказать ей о полученном семьёй Файзулов письме. Теперь оно было приложено к делу Вартана.
Полиция несколько дней рыскала по городу и окрестностям, задерживая подозрительных личностей, которых, впрочем, довольно быстро отпускали. На окраинах Такелота всегда было много бродяг, а дети из низших сословий пропадали не так уж и редко. Особенно подростки, которые присоединялись к различным бандам, а иногда к религиозным общинам. Те, кто уходил к аменетам, как правило, не возвращались домой, так что очень скоро о Вартане Фай зуле стали забывать.
Больше всего меня удивляло то, что Росс Дамьен так быстро, даже можно сказать, внезапно, потерял всякий интерес к расследованию, которым занимался с такой одержимостью. Видимо, Анхиера Бастиани умела убеждать. Примерно через неделю после беседы с её высочеством Росс получил место в королевской гвардии и перебрался в город. Его бабушка умерла полгода назад, и теперь на воротах дома Дамьенов висела табличка "Продаётся".
Я думала, что наконец-то вздохну спокойно, но не тут-то было. Версия о связи пропавшего мальчика с аменетами пришлась по душе многим. Полиции она давала возможность поскорей прекратить безнадёжные поиски, а родным Вартана пусть и призрачную, но всё-таки надежду на его возвращение. Однако было достаточно людей, которые в историю с аменетами не поверили. Мать Альмека Парси упорно распространяла слухи, что Вартан Файзул и её сын пострадали из-за меня. Однажды, встретив меня по дороге на Рыночную Площадь она набросилась на меня посреди улицы с криками и бранью:
- Ведьма! - визжала она, сверкая своими чёрными глазищами, которые, словно угли, горели на её исхудавшем, осунувшемся лице. - Ты хуже целой толпы аменетов! Что ты сделала с моим сыном?! От тебя одни несчастья!
Я хотела её обойти, но она ни в какую не пропускала меня и продолжала, брызгая слюной, выкрикивать ругательства и обвинения:
- Звериное отродье, оборотень! Таких, как ты, раньше убивали осиновым колом! Или жгли на кострах! Колдунья проклятая! Ты наслала порчу на моего сына! Ты погубила его... Это ты погубила их обоих! Подожди, тебе всё вернётся! Погибель, которую ты насылаешь на других, поразит и тех, кого ты любишь! За всё приходится платить, зверёныш! За любую силу! Дьявол, которому ты служишь, ничего не даёт даром...
Хорошо, что вмешались какие-то двое пожилых мужчин. Возможно, это были её родственники или знакомые. Пока они её успокаивали, я убежала прочь. Меня ещё минут двадцать трясло мелкой дрожью. Я заметила, что большинство зевак наблюдали за этой сценой с явным злорадством. И даже те двое, которые меня выручили, по-моему, были отнюдь не на моей стороне.
Через два дня, когда я шла по Садовой улице, рядом со мной в стену врезался здоровый камень, отколов при этом изрядный кусок штукатурки. Второй камень пролетел, наверное, в сантиметре от моей головы. Кидали из-за высокого забора на противоположной стороне улицы. Разглядеть, кто это делал, я не могла, да меня это и не интересовало. Я опрометью кинулась в ближайший переулок, узкий и полутёмный, вечно утопающий в тени абрикосовых деревьев. Найдя колченогую скамейку, скрытую от глаз прохожих зарослями лимонника, я долго сидела и пыталась успокоиться. Мне хотелось спрятаться от всех на свете, стать невидимой. Мир стал враждебным, и на каждом шагу меня подстерегала опасность. Я даже в школе чувствовала себя, как на пороховом складе. Одноклассники меня никогда не любили - я к этому настолько привыкла, что уже не обращала внимания, тем более что задирать меня боялись. После загадочной истории с моими недругами меня стали бояться ещё больше. И пуще прежнего возненавидели. Когда я входила в класс, воцарялась напряжённая тишина, и я поневоле чувствовала себя чудовищем, за которым тянется кровавый след. Уже давно не было даже храма, где пролилась эта кровь, но мне казалось, я никогда от неё не отмоюсь. Никто не видел того, что случилось в зале с алтарём, но тень убитого Вартана вернулась в этот мир вместе со мной. У меня было такое чувство, что, глядя на меня, люди видят эту тень за моей спиной. И хотя полиция не предъявила мне никаких обвинений, я всюду ловила на себе обвиняющие взгляды. Разумеется, масла в огонь подлил Росс Дамьен - о его подозрениях на мой счёт знала вся округа. Заодно вспомнили полузабытую историю с Сириной. И если год назад большинство было на моей стороне, то теперь многие склонялись к тому, что доля правды в его обвинениях, наверное, всё-таки имеется. Слишком уж много странных и жутких историй было связано в последнее время с моим именем. Мне уже казалось, что везде, даже на торговой площади, где вечно царила суета и сновали толпы иноземцев, на меня смотрят, как на прокажённую. По ночам меня мучили кошмары. "Не желай слишком многого..." - хихикала, грозя мне костлявым пальцем, старая Халила, тощая и безобразная, как Смерть с картины одного древнего художника...