Церковь, которая стояла у колыбели младенца, провожала покойника в последний путь. Она принимала его в общество и она же претендовала на то, чтобы определять его загробную судьбу, его погибель или спасение. И это весьма символично: в своем замкнутом доме, за плотными стенами человек средневековья отнюдь не был асоциальным, он включался — весьма своеобразно — в общество, где у него были враги и друзья.
153. Школа. Миниатюра (Грамматика и ее ученики). X в.
154. Наказание школяра. Миниатюра. Середина XIV в.
155. Урок. Миниатюра. Начало XIV в.
156. Ритуал скрепления договора о разделе имущества. Миниатюра. XI в.
Глава 3. Враги и друзья
Французский трубадур XII века писал:
"Мужики, что злы и грубы,
На дворянство точат зубы,
Только нищими мне любы!
Любо видеть мне народ
Голодающим, раздетым,
Страждущим, необогретым!
Пусть мне милая солжет,
Ежели солгал я в этом!"
Разумеется, противоречия между общественными классами были присущи не только средневековому обществу, но не часто их выражают с такой прямолинейной безжалостной определенностью, как в этой песне. И это не случайно: вопреки демократической фразеологии христианства, возвещавшего об уничтожении всех этнических и социальных различий перед лицом вечности и спасительной миссии Христа, общество классического средневековья было предельно иерархизированным, разделенным на ряд социальных слоев с довольно четкими границами между ними. Это, конечно, не значит, что социальные слои были стабильными и что передвижение с одной социальной ступени на другую было немыслимым, — на практике такое движение совершалось постоянно (в одних странах более, в других менее активно), и все же идеалом средневековой социологии была общественная неподвижность, застылость, наследственность статуса. И к богатству и к образованности идеологи феодального порядка относились настороженно, и одной из причин подобной настороженности было как раз то обстоятельство, что богатство и образованность давали возможность преодолеть грани и перегородки, воздвигнутые между разными социальными слоями. Чем влиятельнее становились зажиточные горожане и крестьяне, тем больше угрозы видели в них феодалы, тем энергичнее были их попытки защитить себя от натиска новых сил. В 1391 году английская палата общин обратилась к королю Ричарду II (1377—1399) с петицией — запретить крестьянам отдавать своих сыновей в школу. На континенте подобная тенденция к социальному и юридическому замыканию господствующего класса была еще более сильной, что, однако, не смогло предотвратить довольно быстрое и сильное изменение его состава уже в XIII—XIV веках.
Согласно учению, разработанному идеологами церкви в XI—XII веках, "богоустановленное" общество, составлявшее в известном смысле "единое тело" — христианскую церковь, разделялось в действительности на три сословия: одно составляли те, кто молились — духовенство (oratores); другое — те, кто защищали церковь, — воины (bellatores); наконец, "трудящиеся" — те, кто пахали землю (laboratores). Этим учением освещались и укреплялись реальные общественные порядки в феодальной Европе.