Профессиональные воины, из поколения в поколение феодалы выработали особую форму социальной психологии, особое отношение к окружающему миру. Для христианского сострадания там не было места: средневековье было не просто безжалостным, но и вводило расправу в ранг достоинств. "Нет войны без пожаров и крови", — откровенно возглашал провансальский трубадур XII века рыцарь Бертран де Борн.
Презрение к смерти сочеталось с пренебрежением к чужой жизни, с неуважением к чужой смерти. Сицилийские норманны, взявшие в 1185 году Солунь, развлекались тем, что раскладывали на улицах трупы убитых в обнимку с мертвыми ослами и собаками. Рыцарь готов был отдать жизнь за сеньора, но у него не было угрызений совести, когда он забирал чужое имущество и отнимал чужую жизнь. Воспитанный в огне и крови, характер рыцаря был, более импульсивным, нежели расчетливым: планомерное построение жизни не привлекало феодала-рыцаря, который предпочитал повседневному труду быстрое обогащение и щедрые траты. Трубадур Альбер де Маласпина гордо заявлял, что он брал чужое, чтобы раздавать, а не копить.
Европейские феодалы (за исключением, пожалуй, Италии и Южной Франции) селились вне городов. Те, кто имел возможность, укрепляли свои дома, возводили замки. Со временем замок становится таким же символом средневековья, как и ветряная мельница. Постоянные войны, набеги норманнов, страх перед угнетенным крестьянством — все это стимулировало возведение замков, которые превращаются в мощные каменные фортификации.
В X веке замок — это деревянная прямоугольная в плане башня (донжон), возведенная на естественном или насыпном холме. Она окружена валом, палисадом и рвом. Донжон разделялся деревянными перекрытиями на несколько ярусов-этажей, сообщение между которыми поддерживалось по приставным лестницам, которые убирались во время опасности через люки, прорезанные в перекрытиях. Нижний ярус мог быть забит балластом, и вход (также по приставной лестнице) вел сразу на второй этаж, плохо освещенный и служивший складом. Жилище феодала и его семьи находилось на третьем этаже, здесь помещался очаг с козырьком. Слуги размещались выше. В нижнем этаже иногда устраивали колодец.
176. Круглый донжон на насыпном холме. XI в. Нормандия
177. Донжон.1105—1137 гг. Департамент Сена и Уаза. Франция
178. Кастель дель Монте. 1240 г. Южная Италия
179. Крепость Бомари. XIII в. Северная Франция
180. Донжон замка Гайяр. Конец XII в. Нормандия
181. Крепость графов Фландрских, на заднем плане графский дворец и донжон. Постройка начата в 1180 г. Гент
Постепенно строительство замков усложняется. Их возводят из камня, хотя перекрытия (например, в Нормандии) долго оставались деревянными, что создавало угрозу пожара во время осады. Каменные своды начинают строить на юге. Палисад сменяет стена, нередко тройная, укрепленная угловыми башнями и увенчанная зубцами с бойницами. Принцип средневековой фортификации состоял в создании системы последовательных препятствий. Осажденным предстояло прежде всего преодолеть ров, сухой или же наполнявшийся водой из соседней реки. Через ров перекидывался съемный мост, по обе стороны которого воздвигались башни, превращавшие мост в самостоятельную небольшую крепость. Перед мостом, на наружной стороне рва, возводили деревянные укрепления. За рвом лежало широкое открытое пространство, проникнув на которое осаждавшие оказывались под обстрелом со стен и башен крепости. Главная стена поднималась отвесно над открытым пространством и благодаря своей высоте оставалась практически недоступной для штурма с помощью приставных лестниц. Ворота фланкировались башнями. Стены и башни имели талус — скошенное утолщение у основания. Внутри главной стены шла другая, а еще глубже располагался донжон.
Замок усложнялся не только как фортификационное сооружение. Он включал в себя теперь, помимо донжона двор, на котором сосредоточивалась общественная жизнь: там располагались (обычно между двумя стенами) дом владельца, замковая капелла, колодец, "банальная" печь (как символ феодального господства) и дома ремесленников — эмбрион растущего города. Замок был символом феодальной независимости и вместе с тем средством господства над окружающим районом. Недаром подземелье, где содержались пленники во тьме и голоде, становится столь же обязательным элементом замковой архитектуры, как и возносящийся к небу донжон.