Чжан (говорит). Какие прекрасные строения! (Поет.)
На мотив «Барабан в деревенском ямыне».
Прежде на залу со статуей Будды я обращаю свой взор. Дальше по этим ступеням схожу я вниз, на монашеский двор. Кухню на западе вижу, В северной части молельня, Звонница высится над головой. Кельи монахов пройдя, Пагоду я огибаю, По галерее иду круговой. Мною архат ни один не пропущен, Всем бодхисатвам молюсь на коленях, всем поклоняюсь святым.
Ин-ин (входит вместе с Хун-нян; в руках у нее цветок; говорит). Хун-нян, пойдем поиграем в зале Будды.
Чжан (увидел их, поет).
Раз приходящая в пять поколений Дева с прекрасным лицом вдруг появилась пред взором моим.
На мотив «В годы Юань-хэ».
Не часто приходится встретить подобное чудо, Как эта невиданной прелести дева, которую вижу отсюда. В глазах помутилось, не чувствую тела, во рту застревают слова, Душа отлетела и где-то парит от меня вдалеке. Опущенных плеч ароматом она навеки пленяет меня, Лишь раз улыбнувшись, подкинув цветок на руке.
На мотив «Красавица на коне».
В чертоги бессмертных попал я, на небо ушедших от зла? О, мог ли я знать, что в обители этой увижу бессмертную фею? Совсем как у феи серьезно лицо, и так же она весела, И так же в прическе ее изумруд зеленеет.
На мотив «Лучше, чем тыква-горлянка».
Брови, достойные царских дворцов, сходны с луной молодой. К самым вискам тянутся брови дугой.
Ин-ин (говорит). Ты видишь, Хун-нян?
Тихие-тихие кельи кругом, здесь не бывает никто. Эти ступени, покрытые мхом, от лепестков покраснели.
Чжан (говорит). Я умру! (Поет.)
Первой не смеет ни слова сказать, — так боязлива, скромна. Губы раскрылись, как алые вишни, Зубы белеют, как тонкая яшма. Раньше, чем вымолвит слово, думает долго она.
На тот же мотив.
Кажется мне, будто в чаще цветов иволга песню поет. Только шагнет — сердце сожмется мое. Мягко сгибается, словно танцуя, стан ее тонкий, красивый, Девичий стан и упругий, и стройный, Стан удивительно гибкий и нежный, Словно под ветром вечером ветви у ивы.
Хун-нян (говорит). Там кто-то есть, пойдем домой, сестрица.
Ин-ин, оглядываясь на Чжана, уходит.
Чжан (говорит). Хэшан! Откуда здесь появилась Гуаньинь?
Фа-цун (говорит). Не говори чепухи. Это дочь первого министра Цуя, наместника в Хэчжуне.
Чжан (говорит). И в мире может быть девушка такой небесной, неповторимой красоты? Одним этим маленьким ножкам нет цены, не говоря уж об остальном.
Фа-цун (говорит). Она там, так далеко, а ты здесь. На ней длинная юбка – как же ты узнал, что ее ноги малы?
Чжан (говорит). Иди, иди сюда, Фа-цун! Ты спрашиваешь, как я узнал? Смотри! (Поет.)
На мотив «Цветы во внутреннем дворике».
Не будь такой мягкой дорожка, где эти опали цветы, То даже таких неглубоких следов не увидел бы ты. И если бы не были чувства видны в глазах ее, в самых углах, Тогда бы следы про ее рассказали мечты. Я вижу, как тихо Идет эта девушка к двери, покрытой резьбою. И шаг ее каждый ее удаляет от нас, Но вот обернулась — я вижу лицо молодое. Я, юноша Чжан, с ее чарами сладить не смог. Вернулася фея в свой чистый небесный приют. Я вижу, кружится над ивами в воздухе пух, как дымок, Одно только слышу я — птицы повсюду поют.
На мотив «Листья ивы».