На мотив «В годы Юань-хэ».
Стучусь в его двери я шпилькой златою своею.
Чжан (говорит). Кто там?
Хун-нян (поет).
Пришла я, как фея, печаль твою злую развеять. Ин-ин не забыла, как ночью глубокой под ветром сияла луна. Узнать о тебе Хун-нян приказала она.
Чжан (говорит). Раз ты пришла сюда, значит барышня тебе что-нибудь говорила?
Хун-нян (поет).
Она позабыла сегодня совсем про пудру свою и румяна И тысячу раз вспоминала ученого Чжана.
Чжан (говорит). Если у барышни такое доброе сердце, я осмелюсь просить тебя передать ей это письмо, в котором открываю свою душу.
Хун-нян (поет).
На мотив «Красавица на коне».
Посмотрит на строки едва, Прочтет она только слова, Как в прах разлетится тоска, что владеет душою.
(Говорит.)
Она тут же нахмурится: «Посмотрим, что за письмо ты принесла». (Поет.)
«Как дерзкая эта девчонка могла решиться на дело такое?» — Она улыбнется И, тихо смеясь, тотчас же письмо твое вскроет.
Чжан (говорит). Увидишь, я когда-нибудь золотой парчой отблагодарю тебя за все.
Хун-нян (поет).
На мотив «Лучше, чем тыква-горлянка».
Ах ты, ученый мальчишка-бедняк, что ты болтаешь, дурной! Что ты богатством хвалишься здесь предо мной! Ради подарка я, верно, пришла, — не было цели иной! Думаешь, если подаришь Хун-нян Все свои вещи и все свое злато, Эти дары за любовь мою будут расплатой?
На тот же мотив.
Ты меня, будто бы веточку сливы, что за стеною цветет, Думаешь дешево приобрести у ворот. Я-то служанка, да только душа даже в служанке живет. Думала я: «Бедный ты паренек, Ты ведь один, ты совсем одинок!» —
Ну а ты
Вывернул все и увидел какой-то расчет.
Чжан (говорит). Значит, и сестрица твоя тоже жалеет, что я один, совсем одинок?
Хун-нян (говорит). А то как же! Ты пиши письмо, а уж я отнесу!
Чжан пишет письмо.
Хун-нян (говорит). Как напишешь, прочти его мне!
Чжан (читает). «Чжан Гун, стократно склоняясь в поклоне, почтительно пишет Вам, своей любимой, услаждающей очи людей. С тех пор как я лишен возможности видеть Ваше строгое лицо, редки стали гуси и исчезли рыбы, и я не могу одолеть свою скорбь. Старая госпожа нежданно за милость заплатила мне обидой, изменила обещанию о свадьбе – как же мог я не утратить надежду? Обратив очи к восточной стене, я, недостойный, досадую, зачем не дано мне крыльев, чтобы быть возле Вас. Я погибаю от безысходной тоски. Настанет день, и я от этого испущу дух. Когда пришла Хун-нян, я получил возможность послать Вам несколько слов. Только если я встречу Ваше сочувствие и Вы пришлете мне ответ, я еще смогу надеяться поддержать свою жизнь. Как неблагоразумно непочтителен я к Вам! Нижайше умоляю отнестись ко мне снисходительно! Еще сочинил я пятистопные стихи, которые привожу в письме:
В душе у меня тоска все растет и растет, Беру я, забывшись, свой яшмовый цинь и играю. Я в звуках его опять повстречался с весной, И девичье сердце мне будто опять отвечает. И эту любовь ничем уничтожить нельзя, Зачем же я ныне очам ее светлым вручаю? — Снести я не в силах сиянье лучистой луны, И тень от цветов одна меня манит густая».
Хун-нян (поет).
На мотив «Цветы во внутреннем дворике».
Он вмиг набросал на узорном листе черновик, Который, как иней, без всяких раздумий возник: Сначала вступленье любезное, в несколько слов, Потом восемь строк стихов появилися вмиг. Покрылись проворно и скоро парчой его знаков бумаги узоры, Квадратики знаков согласно сплелись меж собою. Быть может, он очень умен И слишком уж вкрадчив, не скрою, Быть может, он слишком несдержан И слишком развязен порою, Пусть лестью письмо его дышит, Но как он легко его пишет!