Западный флигель, где Цуй Ин-ин ожидала луну [litres]

Если я отдам письмо прямо, моя барышня, пожалуй, начнет ломаться. Дай-ка я его подложу к ней на туалетный ларчик и посмотрю, что она на это скажет.

Ин-ин смотрится в зеркало, замечает письмо, читает.

Хун-нян (поет).

На мотив «Радость на небе повсюду».

         Сбился вечерний наряд,
         Черные пряди висят,
         Стерлись со щек ее пудры остатки,
         Туча-прическа лежит в беспорядке.
         Держит письмо пред собою,
         Ларчик прикрыла рукою.
         Вскрыла конверт, вынимает письмо,
  жадно и быстро прочла,
         Вертит его так и сяк, —
      сладить с волненьем она не смогла!

Ин-ин (сердито зовет). Хун-нян!

Хун-нян (в притворном испуге, говорит). Ну, теперь все пропало! (Поет.)

    Ох, как насупила брови сердито!

Ин-ин (говорит). Что же ты не идешь, негодная?

Хун-нян (поет).

    Ай, как головка ее наклонилась!
    Ой, как от гнева лицо изменилось!

Ин-ин (говорит). Подлая! Ты откуда это принесла? Я – дочь первого министра, кто смеет писать мне подобные письма? Когда это бывало, чтобы мне приходилось такое читать? Я пожалуюсь матушке, она с тебя, негодная, шкуру спустит.

Хун-нян (говорит). Барышня сама меня туда послала, а он велел мне передать это письмо. Читать я не умею, откуда мне знать, что он там написал? (Поет.)

На мотив «Троекратная удача».

    Сама ты виновна, —
        любой это может понять,
    Вольно же меня
        в проделках своих обвинять.
    Ты так повернула все, что на других
        излилась досада твоя.
    Ты к письмам таким не привыкла,
        а разве привыкла к ним я?

(Говорит.)

Не шуми, сестрица! Если ты хочешь рассказать все матушке, то я сама снесу ей это письмо и повинюсь перед ней.

Ин-ин (удерживает ее). Подожди, не ходи!

Хун-нян (говорит). Пусти, посмотришь, как с меня будут спускать шкуру!

Ин-ин (говорит). Как выглядит господин Чжан после этих двух дней?

Хун-нян (говорит). Нет, теперь я ничего не скажу!

Ин-ин (говорит). Милая сестрица, расскажи мне, прошу тебя!

Хун-нян (поет).

На мотив «Аудиенция у Сына Неба».

 Он за несколько дней
 Стал настолько бледней,
 До того похудел,
     что смотреть было тягостно мне.
 Ничего он не ест и не пьет ни глотка,
 И кончина его, уж наверно, близка.
 Лишь о встрече с тобой
     он мечтает и ночью, и днем,
 Позабыв о еде, распрощавшись со сном.
 Настает ли рассвет или сумрак ночной,
 Его очи сквозь слезы
     следят за восточной стеной.

Ин-ин (говорит). Нужно пригласить хорошего врача, пусть осмотрит его и скажет, чем он болен.

Хун-нян (говорит). Его болезни лекарство не поможет! (Поет.)

          Хочешь ты, чтобы друг
          Излечился от мук? —
          Только капли любви
              излечить его могут недуг.

Ин-ин (говорит). Пока тебя не было, Хун-нян, я пыталась взглянуть на все глазами матушки и представляла себе, чтó может он теперь о ней думать. Хотя наша семья и в долгу перед ним, но ведь брат и сестра тоже не чужие люди. Уж лучше бы ты замолчала, Хун-нян: как мы будем выглядеть, если люди об этом узнают!

Хун-нян (говорит). Кого ты хочешь обмануть? Ты лучше подумай, что будет с ним. Он же на волоске от смерти и питается пищей голодных духов. (Поет.)

На мотив «Кругом тишина».

 Страшно, что люди поднимут на смех?
 «Ах, я боюсь, как бы матушка вдруг
     не увидала прорех,
 Мы ведь покой потеряем с тобою!» —
 Он погибает —
     подумаешь, дело какое!
 Вверх ты решила взойти по шестам
 И притворяешься:
     лестниц не надо, мол, нам.

Ин-ин (говорит). Дай мне мою кисть. Я напишу ему в ответ, чтобы он больше так не делал. (Пишет, потом встает, говорит.) Хун-нян, ты скажешь ему: «Барышня может навестить вас, сударь, только для того, чтобы исполнить долг сестры; других мыслей у нее нет». Если же что-нибудь подобное случится еще раз, я непременно сообщу матушке, и тогда посмотрим, как ты, негодная, заговоришь! (Бросает письмо, уходит.)