Западный флигель, где Цуй Ин-ин ожидала луну [litres]

Третья ария от конца

   Я ее ниже себя почитала,
   Кто ж от нее такой хитрости ждал?
   Вот и сумела сама Мэн Гуан
       взять от Лян Хуна бокал!
   Оба вы сладкою, нежною речью
       грели друг друга зимою,
   Я огорчала вас злыми словами,
       холодом – летней порою.
   Первой себя я считала,
   Думала я:
       ты, как Цянь-нюй, разлучилась с душою,
   Ты же меня
       бросить плодами в Пань Аня послала.

Чжан (говорит). Я ведь только и умею что книги читать, – как же я прыгну в сад?

Хун-нян (поет).

Вторая ария от конца

   Там, за стеною, пригнулись цветы,
   Ветру навстречу там дверь приоткрыта,
   Все приготовлено,
       чтобы «куренья похитить».
   Как перепрыгнешь Лунмэнь ты, боясь
       стенки такой высоты?
   Как ты корицу сорвешь, не пробравшись
       через густые цветы?
   Можешь спокойно идти,
   И уклоняться не смей.

Если ты не пойдешь туда,

   Все проглядит она
       воды осенние глаз своих темных,
   В горе сомкнутся
       горы весенние тонких бровей.

Чжан (говорит). Когда я раньше приходил в сад, – а это было уже два раза, – то не видал от нее такой доброты. Как узнать, что у нее теперь на уме?

Хун-нян (говорит). Разве можно этот случай сравнить с тем, что бывает всегда? (Поет.)

Заключительная ария

    Хотя и пришлось
            тебе там два раза бывать,
    Но нынешний случай
        особый, я смею сказать.
    И даже ответ за стеной на стихи —
        вниманья не стоящий вздор.
    Сегодня же в этом послании ты
        судьбы прочитал приговор.

(Уходит.)

Чжан (говорит). Все в мире сразу прояснилось. Кто бы мог подумать, что барышня будет так добра ко мне? Я ведь член общества по разгадыванию стихотворных загадок, Суй Хэ среди влюбленных, Лу Цзя меж весельчаков. Бывало, приду туда, и в тот же миг все разгадаю. Какой проклятый сегодня день, никак не дождаться вечера. О небо! Ведь ты для людей создало все в этом мире, почему же ты так долго не отпускаешь от себя солнце? Пусть скорей уходит!

  Книги читаешь – часы не торопишь,
      только бы ночь не спустилась.
  В небе совсем не заметишь заката,
      дверь затворишь через силу.
  Ныне же к яблонькам в сад я хочу,
      к милой хочу и цветам —
  Что это? Солнце назло мне опять
      в небо подняться решило?

(Смотрит на небо, говорит.)

Ох, еще только начало клониться к закату. Подожду еще. Дай-ка теперь взгляну! Сегодняшний день, видно, решил никогда не уходить!

   В небе лазурном
       тучки не видно на тысячу ли.
   В тщетных усильях
       тело устало и сердце болит.
   Это проклятый
       луский Ян-гун устремляется в битву.
   Красному солнцу
       скрыться на западе он не велит.

Ох, вот уже склонилось к западу! Подожду еще.

   Ворон трехногий,
       что нынче сталось с тобой?
   Диск этот яркий
       все источает свой жар.
   Как бы мне лук
       раздобыть у стрелка Хоу И,
   Я бы стрелою
       с неба согнал этот шар!

Ну, спасибо небу и земле! Наконец-то солнце село. Ага! Вот и в барабан ударили! Ага! Вот и колокол прогудел! Тяну на себя дверь кабинета, хватаюсь за склонившийся тополь и – раз – перепрыгиваю через стену. (Уходит.)

Действие третье

Хун-нян (входит, говорит). Сегодня барышня послала меня к господину Чжану с письмом. Она при мне корчила из себя недотрогу, а на самом деле в письме были стихи с приглашением на тайное свидание. Барышня мне ничего не сказала, и я не сумела ее раскусить. Поэтому я приглашу ее зажигать курения. Сегодня в ее туалетной комнате все не так, как обычно. Увидим, как она посмотрит на меня, войдя туда. (Зовет.) Сестрица, пойдем зажигать курения!

Ин-ин (входит, говорит).

 В густых, многослойных тенях от цветов
     душистый притих ветерок,
 Совсем утонули и сад наш и двор
     в сиянии бледной луны.