Западный флигель, где Цуй Ин-ин ожидала луну [litres]

Чжан (говорит). Если сегодня все совершится, я тебе вовек этого не забуду.

Хун-нян (поет).

На тот же мотив.

   Все речи твои колебаний полны,
   Несчастья приносят тебе даже сны.
   Все бывшее прежде уже миновало, —
   О том говорю, что сегодня предстало,
   Что делать при встрече сегодняшней ночью,
       тебя я усердно учу.
   Ни яшмы, ни золота я не хочу,
   Тебе доставляя в прическе цветы,
       метущую землю парчу.

Чжан (говорит). Я боюсь, что матушка держит ее под стражей и она не сможет прийти.

Хун-нян (говорит). Я боюсь только, что барышня сама не захочет, а уж если она надумала… (Поет.)

Заключительная ария

   Пусть двери хозяйкой
       и ночью и днем заперты,
   Но так иль иначе
       доволен останешься ты.

Чжан (говорит). Только бы не случилось, что она, как в прошлую ночь, отвергнет меня.

Хун-нян (говорит). А ты призови всю свою отвагу! (Поет.)

   Пока ее нет, нужно только одно:
       прийти чтоб она захотела,
   Но если придет, быть ли близкими с ней —
       от Чжана зависит всецело.

Уходят.

Хор (поет).

Заключение на мотив «Стрекочет кузнечик».

          Оттого, что сегодня
   они письма туда и сюда посылали,
          Все узнали назавтра,
   что и тучи и дождь они вместе поймали.

В ЭТОЙ ЧАСТИ ГОВОРИТСЯ:

             Как мать Ин-ин
         послала лекаря к больному,
             Как Цуй Ин-ин
         в стихах любовь свою открыла.

ПОЛНОЕ НАЗВАНИЕ ЭТОЙ ЧАСТИ:

            Как шла Хун-нян
        узнать о действии лекарства,
            Как Чжан Цзюнь-жуй
        от злой тоски утратил силы.

Конец третьей части

Часть четвертая Как об Ин-ин в харчевне сон приснился страшный

Сецзы

Ин-ин (входит, говорит). Вчера ночью Хун-нян понесла господину Чжану письмо, где я назначаю ему свидание на сегодняшний вечер. Когда Хун-нян вернется, мы с ней это обсудим.

Хун-нян (входит, говорит). Сестрица послала меня к господину Чжану с письмом, в котором приглашает его ночью на свидание. Боюсь, не обманывает ли его моя барышня, – ведь здесь идет речь о жизни человека, а не о каком-нибудь пустяке. Пойду к ней, посмотрю, что она скажет при встрече со мной.

Ин-ин (говорит). Приготовь постель, Хун-нян, я, пожалуй, засну.

Хун-нян (говорит). А куда же ты нашего студента денешь, если заснешь?

Ин-ин (говорит). Какого студента?

Хун-нян (говорит). Ты опять за свое, сестрица! Ведь жизнь человека – не пустяк. Если ты опять передумаешь, я донесу на тебя хозяйке – скажу, что ты послала со мной письмо и пригласила его на свидание.

Ин-ин (говорит). До какой наглости доходит эта негодяйка – не знаешь, куда деваться от стыда!

Хун-нян (говорит). Стыдно будет – закрой глаза, когда придешь к нему. (Подталкивает Ин-ин, говорит.) Отправляйся, отправляйся, хозяйка уже уснула!

Ин-ин идет.

Хун-нян (говорит). Сестрица столько грозных слов мне наговорила, а ноги у нее так сами и пошли! (Поет.)

На мотив «Привожу себя в порядок».

  У сестрицы моей
      словно тонкая яшма душа,
  И лицом она будто цветок хороша.
  Ночь и день тосковала она беспрестанно.
  Лишь однажды она, свою душу открыв,
  Уничтожила грех
      закрывшего небо обмана.
  Из узорных покоев своих
  В кабинет направляется смело,
  Словно, выйдя из чуских теснин,
  Гаотан посетить захотела.
  Научилась, как яшму украсть, —
  Как куренья похитить, найдет.
  Фея наша с вершины Ушань
  В Чу сегодня к Сян-вану идет,
  Сам же чуский Сян-ван, уж наверно, давно
      на вершине Янтай ее ждет.