Западный флигель, где Цуй Ин-ин ожидала луну [litres]

Ин-ин (говорит). Отвечай матушке поосторожнее, Хун-нян.

Хун-нян (говорит). Не успею я прийти к хозяйке, она тут же спросит: «Подлая девка! (Поет.)

На мотив «Золотистые листья банана».

         Тебе я велела одно:
  на каждом шагу охранять ее всюду,
         Велела ль когда-нибудь я
  склонять ее к темным делишкам и блуду?»
         И после такого допроса
  попробуй ответить, что этого нет, —
         Пред матушкой ты через миг
  все, в чем виновата, признаешь в ответ.

(Говорит.)

Тебя, сестрица, накажут по заслугам, а что ожидает меня? (Поет.)

На мотив «Шутливый напев».

     Вы с ним под пологом шитым
     Вместе усердно трудились —
     В радостях брачных
         феникс с подругой кружились.
     Я же лишь кашлять могла потихоньку,
         стоя за вашим окном,
     Мох в ожиданье топтала,
         туфли мои покрывалися льдом.
     Встретится нежная кожа моя
         с палкою грубою ныне.

Ах, сестрица!

     Муки такие изведать
         разве должна я по этой причине?

(Говорит.)

Жди меня здесь, сестрица, я пойду. Если проговорюсь, радоваться будет нечему, а не проговорюсь – не о чем будет кручиниться. (Видит старую госпожу.)

Старая госпожа (говорит). Почему на колени не стала, подлая девка? Признаешь свою вину?

Хун-нян (на коленях, говорит). Хун-нян не знает за собой никакой вины.

Старая госпожа (говорит). Ах, ты еще отпираться! Скажешь всю правду – прощу, а не скажешь – изобью тебя, негодную, до смерти! Кто тебе позволил ходить с барышней в сад?

Хун-нян (говорит). Мы не ходили. Кто это сказал?

Старая госпожа (говорит). Хуань-лан вас видел. А, ты еще отпираться! (Бьет ее.)

Хун-нян (говорит). Не мозольте себе рук, сударыня, и умерьте свой гнев. Послушайте, что вам скажет Хун-нян. (Поет.)

На мотив «Три алтаря духов».

    Иглы оставив, ночною порою
    Вместо болтали мы с милой сестрою.
    Вспомнив, что братец хворает давно уж,
    С нею вдвоем от хозяйки тайком
    Мы кабинет навестили больного.

Старая госпожа (говорит). Так вы навестили больного! Что же он говорил?

Хун-нян (поет).

    Он говорил нам:
        «Я кончил с хозяйкой дела.
    Мне за добро она злом воздала.
    Был на дороге я к счастью – она
        радость сменила тоскою».
  После сказал он: «Ты первой иди,
  Барышня пусть поболтает со мною».

Старая госпожа (говорит). Она же девочка, как это он велел ей остаться?

Хун-нян (поет).

  Я ей говорила:
      «Поди расспроси лишь, как лечат его», —
  Откуда я знала,
      что иволга сыщет дружка своего?
  Уж месяц промчался, как стали они
      все ночи вдвоем коротать.
  Что пользы вам будет теперь,
      чтоб их преступленье узнать,
  Допрос начинать?

На мотив «Властитель лекарства бессмертия».

  С той поры они горя не знали,
  С той поры позабыли печали,
  Как согласно друг с другом у них
      у обоих сердца зазвучали.
  Если вы им ответите «нет»,
  Это значит им радости нет,
  Только нужно ли вам это горе, которое
      им принесет ваш ответ?

Ведь недаром говорят:

  Если выросла дочь,
      не удержит ее твой совет.

Старая госпожа (говорит). Это все ты, подлая, натворила!

Хун-нян (говорит). Здесь нет вины ни господина Чжана, ни барышни, ни Хун-нян, – это вы, сударыня, виноваты.

Старая госпожа (говорит). Эта дрянь на меня все хочет свалить! В чем же я виновата?

Хун-нян (говорит). Быть достойным доверия – вот главное в человеке. «Если не доверяешь человеку, то не знаешь, где его использовать. Если у большой повозки нет ярма, если у малой повозки нет оглобель, как же ты будешь на них ездить?» В тот день, когда обитель Пуцзюсы была осаждена, вы, сударыня, обещали отдать дочь за того, кто отгонит разбойников. Если бы господин Чжан не пленился красотой нашей барышни, разве стал бы он тратить силы на свой план? Но вот осада снята, все успокоилось – и вы, сударыня, уже жалеете о данном обещании. Разве нельзя сказать, что вы лишились доверия? Тут уж вы не хотите завершить дело как должно, откупаетесь от господина Чжана парчой и золотом и велите ему оставить мысли о свадьбе. Но в таком случае не следовало помещать господина Чжана в кабинете. Так вы заставили нашу созревшую девушку и холостого юношу с утра до вечера подсматривать друг за другом – вот в чем ваша вина, сударыня. Если вы, сударыня, нынче же не уладите это дело, то этим, во-первых, навлечете позор на род первого министра, а во-вторых, впоследствии, когда имя господина Чжана прогремит по всей Поднебесной и сам он будет оказывать благодеяния другим, неужто вы тогда заставите его взять на себя ваш позор? Если же вы обратитесь в суд, вам, сударыня, придется признать, что вы управляли домом недостаточно строго. А вдруг в суде отвергнут ваш иск и тоже решат, что вы, сударыня, уклонились от исполнения долга и забыли о воздаянии за милости? Сочтут ли это мудростью? Хун-нян не может взять на себя решение этого дела, но умоляю вас, сударыня, взгляните сами с высоты вашего положения. Лучше уж простить этот грешок и завершить дело свадьбой, чтобы избежать позора после их близости. Разве это такой уж плохой выход? (Поет.)