Западный флигель, где Цуй Ин-ин ожидала луну [litres]

Хун-нян (поет).

На мотив «Плешивый монах».

     Наставник и друг ему тот,
         кто в славных делах благородным пребудет,
А ты подражаешь родне,
    и силой твоей унижены люди.
Он скромен. Пред ним, как пред солнцем
с луной,
    беднейший богатому равен,
Людьми управляя,
    улучшит народные нравы, —
Тем будет он славен!

На мотив «Властитель лекарства бессмертия».

Хоть исполнен гордыни твой нрав,
Ты пристрастен и вовсе не прав,
Говоря, что природный вельможа один
    удостоен сановника прав.
И напрасно ты в гневе орешь,
Этим ты ничего не возьмешь.
Говоришь ты, что кто родился бедняком,
    тот уж так бедняком и умрет?

Неужели ты не знаешь пословицы:

«С бедняков начинался
    полководцев, сановников род».

Чжэн Хэн (говорит). Это все младенцы всякие натворили, ученики плешивого осла – настоятеля. Погоди, я завтра и с ним поговорю!

Хун-нян (поет).

На мотив «Рябой парень».

Мир он оставил,
    только о милостях Будды мечтает,
Только спасенье его привлекает.
Пусть его очи хоть лопнут,
    добрых людей ни за что не заметит;
Хоть онемеет язык, —
    кто здесь ничтожен, вовек не ответит.

Чжэн Хэн (говорит). Ин-ин отдана мне по воле покойного супруга моей тетушки. Вот я выберу день, явлюсь к их воротам, притащу барана и вина принесу. Посмотрим, как она распорядится!

Хун-нян (поет).

На тот же мотив.

Красен ты стал,
Грубый нахал!
В крайности этой
Что тебе ласка, любовь и советы!
Лезешь себе напролом, —
    эй, подавайте мне брачные узы!
Знать ничего не желаешь,
    Цинь вместе с Цзинь лишь бы были
в союзе!

Чжэн Хэн (говорит). А если тетушка не согласится по-доброму, пошлю два-три десятка молодцов, они посадят ее в носилки, принесут ко мне на постоялый двор, я сорву с нее одежду и так погоню эту бабу к тебе обратно!

Хун-нян (поет).

На мотив «Стрекочет кузнечик».

Ты бы должен сановника Чжэна
    быть достойным, законным
наследником-сыном,
Ты не должен грабителем быть,
    словно сын Сунь Фэй-ху от какой-то
рабыни.
Твоя рожа горда,
Но себя опозоришь,
    и такая случится беда,
Что придется из дома бежать от стыда!

Чжэн Хэн (говорит). Вот проклятая девка! Только взглянет – приходится смириться! Да я с тобой и говорить не желаю! Я завтра же хочу жениться, завтра же!

Хун-нян (говорит). А она не выйдет за тебя, не выйдет! (Поет.)

Заключительная ария

 Красавица наша вовек не забудет
     тебя, благородного братца,
 И я не могу
     от громких похвал удержаться.

Чжэн Хэн (говорит). Хвали, я послушаю!

Хун-нян (говорит). Такая рожа, как у тебя, стоит только одного: чтобы (поет)

 Как было с Хань Шоу, украсть и вручить
     куренья получше в награду,
 Как будто Хэ-лану, позволить напудрить
     лицо свое, стоя с ней рядом.

(Уходит.)

Чжэн Хэн (раздевается, говорит). Эта девка, верно, спуталась с тем ободранцем. Пойду-ка я завтра сам к ним в дом, увижу тетушку и кое-что устрою. Я ей скажу, что студент Чжан попал в дом министра Вэя и стал его зятем. Тетушка больше всего на свете боится пересудов. Кроме того, она меня с детства любила. Непременно поговорю с нею. Да что там – даже моя одежда должна подействовать на нее. С детских лет я жил в ее доме в столице, она обучала меня писать сочинения, муж тетушки обещал мне дочь в жены. Кто же посмеет сказать хоть слово против меня? А если их еще припугнуть, тогда посмотрим, уйдет ли от меня Ин-ин!

          Итак, догадался я, как над достойным,
   над лучшим победы достичь,
          Сумею додуматься, как мне
   и тучи и дождь получить для себя!

(Уходит.)

Старая госпожа (входит, говорит). Вчера приехал Чжэн Хэн, но ко мне не явился, позвал лишь Хун-нян, чтобы расспросить ее насчет свадьбы. Для меня он все равно что родной сын, да и первый министр при жизни обещал ему в жены дочь. Выходит, что я нарушила волю покойного супруга. Это ведь всё те проходимцы заставили меня провиниться перед хозяином дома. Я думаю, что Хун-нян уже поговорила с Чжэн Хэном, – что же его до сих пор нет? Приготовлю-ка я вина – он сегодня, пожалуй, должен прийти.