Западный флигель, где Цуй Ин-ин ожидала луну [litres]

Настоятель (говорит). В западном флигеле возле двора пагоды есть комната, очень тихая. Там вам, сударь, будет покойно. Комната уже прибрана, и вы можете перебраться в нее в любое время.

Чжан (говорит). Тогда я возвращаюсь на постоялый двор и сразу же переезжаю к вам.

Настоятель (говорит). Ну что же, я пойду готовить себе пищу, а вы переселяйтесь непременно. (Уходит.)

Чжан (говорит). В суете постоялого двора еще можно было как-то забыться, но как же я буду тосковать, переселившись в тишину монастыря! (Поет.)

Вторая ария от конца

     В тихом, глубоком дворе
     Будет постель холодна.
     Полог качнется, у книг возле лампы
         тень моя будет видна.
     Правда, душа получила сегодня
         все, что хотела она,
     Все же тоску не смогу превозмочь я
         в долгие ночи без сна.
     Лягу в постель, но никак не засну,
Счет потеряю
    стонам протяжным и вздохам коротким,
Тысячи раз
    и подушку взобью и постель поверну.

Заключительная ария

Цветок говорящий
    не больше стыдлив, чем она.
С ней нежностью спорит
    душистая яшма одна.
При встрече не мог ничего я найти
    подобного ей красотой,
Я мог только стиснуть ладони и зубы
    и думать о ней об одной.

(Уходит.)

Действие третье

Ин-ин (входит, говорит). Матушка послала Хун-нян к настоятелю, но та, негодница, еще не пришла и ничего не рассказала мне.

Хун-нян (входит, говорит). Я принесла ответ хозяйке, а теперь иду к барышне, чтобы все ей рассказать.

Ин-ин (говорит). Тебя посылали к настоятелю узнать, когда будет поминание?

Хун-нян (говорит). Только что я снесла ответ хозяйке, а теперь и барышне отвечу. Пятнадцатого числа второго месяца хозяйку и тебя, сестрица, приглашают зажигать курения. (Смеется.) Ты знаешь, сестрица, я тебе расскажу смешную историю. Тот сюцай, которого мы вчера видели в монастыре, сегодня опять был в комнате для гостей. Он вышел наружу первым, дождался Хун-нян, поклонился низко-низко и сказал: «Моя фамилия Чжан, имя Гун, второе имя Цзюнь-жуй, родом я из Сило, мне двадцать три года, родился я семнадцатого числа первого месяца и еще не женат». Я спросила его, сестрица, зачем он это говорит, а он опять: «Не служанка ли ты барышни Ин-ин? Часто ли барышня выходит?» Я оборвала его и ушла. Чего ему надо, сестрица, я так и не поняла. Ну, есть же в мире такие дурачки!

Ин-ин (смеясь, говорит). Не нужно говорить об этом матушке, Хун-нян! Уже стемнело, приготовь молитвенный столик, и пойдем в сад зажигать курения.

Уходят.

Чжан (входит, говорит). Я переселился в монастырь и живу возле самого западного флигеля. От хэшанов я узнал, что барышня каждый вечер зажигает в саду курения. Сад этот примыкает к нашему монастырю. Если только барышня выйдет сегодня, я дождусь ее у угла стены, возле камня с озера Тайху, и досыта нагляжусь на нее. Все монахи в обеих галереях уже спят. Ночь глубока, люди заснули, месяц сияет, ветер свежеет. Какая чудесная погода! Можно сказать:

 В келье для гостя рассеянно слушал
     речи монаха святого;
 Грустно на западный флигель гляжу я,
     месяца свет воспеваю.

(Поет.)

На мотив «Сражающиеся перепела».

 На яшмовом небе пылинки не видно,
 На Млечном Пути все темней и темней.
 Проходит луна по просторам небесным,
 Темно во дворе от цветочных теней.
 В ее рукава пробирается холод,
 И чистое сердце трепещет у ней.
 Внимательно слушаю, ухо склоняю,
 Неслышной ногой осторожно ступаю.
 В ночи непроглядной, в тиши и молчанье,
 Я жду притаившись, таюсь в ожиданье.

На мотив «Багряные цветы».

  Жду обаяние, жду красоту,
  Нежность, изящество жду я один,
  Девушку-иволгу жду я – Ин-ин.
  Слышно, как пробили первую стражу.
  Что же никто не идет до сих пор?
  Вот на заветный ступаю я двор.
  Если бы ту, что тоской меня мучит,
      я повстречал в круговой галерее,
  Если бы крепко обняться мне с нею,
  Я бы спросил: почему
      видимся редко, но часто в разлуке
  С легкою тенью встречаюсь твоею?

Ин-ин (входит вместе с Хун-нян, говорит). Открой боковую дверь и вынеси молитвенный столик.