4. «Денежная экономика» на Западе и Востоке Рассматриваемая как следствие империалистической борьбы за завоевание рынков и сырья, а также капиталистической погони за прибылью и сверхприбылью, но также и прежде всего рассматриваемая в моралистическом ключе как продукт auri sacra fames, а не четко определенной социальной системы, Первая мировая война вызвала на Западе духовный климат, нашедший свое наиболее значительное выражение у Блока. По его мнению, преодоление капитализма должно включать «освобождение от материализма классовых интересов как таковых», а также «упразднение всякого частного экономического компонента». Даже великие революционеры не уделяли этому должного внимания: Не хлебом единым жив человек. Как бы ни была важна и необходима внешняя сторона, она лишь намекает, но ничего не создает, ибо именно люди составляют историю, а не вещи и не их могущественное преходящее, происходящее вне нас и ложно над нами. Маркс определил, что должно произойти в экономике, необходимые экономико-институциональные изменения, но он еще не приписал желаемую автономию новому человеку, импульсу, силе любви и света, то есть моральному моменту самому по себе, в окончательном общественном порядке (Блох 1923, с. 316 и 319). Действительно, — настаивает он в первом издании «Духа утопии» — Советы, находящиеся у власти в России, призваны положить конец не только «всякому частному хозяйству», но и всякой «экономике денег», а вместе с ней и «торговой морали, которая освящает все самое злое в человеке». Наряду с экономической властью необходимо поставить под сомнение власть как таковую; в конечном итоге необходимо осуществить «превращение силы в любовь» (Блох 1918, стр. 298). Дело в том, что – замечает в свою очередь Бенджамин (1920-21/1972-99, т. 2.1, стр. 195) – «нынешняя экономика в целом напоминает не столько машину, которая останавливается, если кочегар ее бросает, сколько дикого зверя, который вырывается на волю, как только укротитель отворачивается от нее». Другими словами, речь идет не о том, чтобы сделать экономическую «машину» более эффективной или менее разрушительной благодаря революционному перевороту; Вместо этого речь идет о том, чтобы заключить в клетку или, возможно, уничтожить того зверя, который, несмотря на все политико-социальные преобразования, продолжает оставаться экономикой как таковой. Среди главных действующих лиц бойни, устроенной империалистической расой, находится Россия, и здесь после Октябрьской революции распространяется видение, которое с презрением смотрит на мир экономики в целом и которое не случайно скандализирует по случаю введения НЭПа, новой экономической политики, которая в 1921 году следует «военному коммунизму» во имя эгалитарного, но отчаянного и вынужденного аскетизма. Это видение не сильно отличается от того, которое анализировалось в отношении Запада и о котором вспоминал в 1940-х годах один из активистов Коммунистической партии Советского Союза: Мы, молодые коммунисты, все выросли с верой в то, что с деньгами покончено раз и навсегда [...] Если деньги появятся снова, разве не появятся и богатые? Разве мы не оказались на скользком пути возврата к капитализму? (в Фигесе 1996, стр. 926). Лишь с большим трудом, вопреки обвинениям в измене, Ленину удалось поставить в центр внимания проблему экономического развития отсталой страны, вышедшей из-под удара мировой и гражданской войн и столкнувшейся с полной опасностей международной обстановкой. Еще непосредственно перед своей смертью Сталин (1952/1971-73, т. 17, с. 266 и 268-69) счел необходимым полемизировать с теми, кто во имя борьбы с капитализмом намеревался положить конец «товарному производству», «обращению товаров» и «денежному хозяйству». Картина, представленная Китаем, совершенно иная. Давайте посмотрим, что происходит в зонах ограниченного доступа , которые «освобождены» и управляются Коммунистической партией с конца 1920-х годов. Антикоммунистическая партия Гоминьдан и контролируемое ею нанкинское правительство пытаются заставить их капитулировать, прибегая к военной силе, а также к экономическому удушению. Во время своего путешествия Сноу (1938, стр. 285) замечает: «Торговля между красными и белыми округами была запрещена Нанкином, но с помощью трудных горных троп и после надлежащего «смазывания» пограничников красным удавалось в определенные периоды наладить процветающий экспортный бизнес» и, следовательно, получать «необходимые промышленные товары». Демонизируемые в России и Европе как проявление жадного и гнилого мира, который необходимо уничтожить раз и навсегда, «денежная экономика» и торговля здесь вместо этого являются синонимами физического выживания и защиты революционного проекта, призванного спасти Китай и построить новый и лучший мир. Контраст между Востоком и Западом еще больше обострился в последующие годы. После прихода фашизма и нацизма в таких странах, как Италия, Германия и Япония, борьба за заработную плату и лучшие условия жизни одновременно поставила под вопрос производительные и военные усилия, военную машину агрессоров и поборников возрождения колониального экспансионизма. В Китае, напротив, в условиях широкомасштабного японского вторжения на первый план выдвигается то, что Мао (1938/1969-75, т. 2, стр. 223) определяет как «тождественность национальной борьбы и классовой борьбы». С этого момента приверженность производству и экономическому развитию становится, особенно в районах, освобожденных и контролируемых Коммунистической партией, неотъемлемой частью как национальной, так и классовой борьбы. Поэтому понятно, что, несмотря на бушующее оружие, Мао (1943/1969-75, т. 3, стр. 135) призывает коммунистических лидеров уделять большое внимание экономическому измерению конфликта: В современных условиях войны все организации, школы и части армии должны активно заниматься выращиванием овощей, разведением свиней, сбором дров и производством древесного угля; они должны развивать ремесла и производить часть зерна, необходимого для их пропитания [...] Руководители партии, правительства и армии на всех уровнях, а также в школах должны систематически изучать искусство руководства массами в производстве. Тот, кто не изучает внимательно проблемы производства, не является хорошим руководителем.