Алексей Павлов
Западный ветер или идти под солнцем по Земле
Предисловие
Все течёт, все изменяется, говорил Гераклит, и множество веков прожила его, казалось бы, незатейливая мысль: нельзя войти в одну и ту же реку дважды. Много воды утекло и с той поры, кода Алексей Павлов оказался на свободе, и перед ним окрылись исполненные таинственной притягательности, но и опасные пути; куда? - конечно, прочь из Йотенгейма. Многое с тех пор наполнилось уже эпическим содержанием; изменился и автор. Это теперь иной Алексей Павлов, во многом добившийся чего хотел (но об этом когда-нибудь позже), а прежнего мы оставили в московском дворе проснувшегося весенним ранним утром в автомобиле, впервые за долгое время закутанного в чистое одеяло, и предстоял ему, помнится, допрос в Генпрокуратуре, а сам он был готов немедленно пуститься в путь и посмотреть любой опасности в глаза. Где-то там среди неясного прошлого видится через лобовое стекло автомобиля ВАЗ-2106 его отрешённое лицо, и говорить о нём уже легче как о постороннем, хотя и хорошо знакомом человеке, что благосклонный читатель , надеюсь, и позволит автору.
Итак...
Глава 33
Через несколько дней свободы Павлов наконец поверил, что повторно арестован не будет, по крайней мере в ближайшее время, и сладкий яд прощания с родиной стал медленно как дым проникать в душу. Кто ты теперь – арестант. А какой арестант без побега. Какие ветры воспоминаний поднялись при этой мысли, какое жаркое дыхание свободы обожгло лицо, какие горизонты открылись! - будто после мучительно долгого восхождения, когда времени у тебя не больше часа, а ты сидишь на вершине как усталый бог, а вокруг в бесконечную даль уходят в бессмертном покое голубоватые горы, и выше тебя только небо. И что ещё сказать, когда придёшь домой, и, в общем-то, никуда не хочется, но отныне ты не хозяин своего дома, своего времени, своей жизни; ты – з/к – до следующей оттепели, до грядущей перестройки, когда Россия как лошадь вспрянет ото сна.
Вряд ли тогда Алексей Павлов размышлял именно так, - скорее был погружён в сон наяву, в который, однако, грубым диссонансом вторгалась Генпрокуратура, как сборище дебилов, явившихся на бал, как заноза или зловоние.
Олицетворением скверны выступал следователь Ионычев. «Как двоечник!» - сетовала на него адвокат Ирина Николаевна.
- Начинаем допрос, - важно говорил Ионычев. – Сколько у Вас, гражданин Павлов, было автомобилей?
- Это Вы по делу или из любопытства?
- Вопрос Вам задан в рамках допроса, значит по делу. Отвечать вопросом на вопрос Вы не должны. Вы обязаны отвечать по существу. Вы ознакомлены с ответственностью за дачу ложных показаний.
- Моим ответом является именно вопрос. Причём по существу. Или ответ в неугодной Вам форме является ложным показанием? Тогда я ходатайствую о том, чтобы Вы мне предлагали вариант моего ответа, а в конце протокола мы напишем: «Со слов следователя записано верно». Ирина Николаевна прятала усмешку, а Ионычев откидывался в кресле и собирал мысли в кучу.
- Ладно, Алексей Николаевич, мы предоставляем Вам льготную возможность. Я буду задавать вопросы, а Вы можете, не отвечая устно, записывать ответы в протокол собственноручно. Хотя это и не по правилам. Так сколько у Вас было автомобилей?
- За какой период?
- За последние десять лет.
- Вы обвиняете меня, согласно статьи 160, в присвоении чужого имущества?
- Да. Или в растрате.
- Если не ошибаюсь, пригрезившееся Вам деяние произошло в 1997 году?
- Выбирайте выражения. Ваша вина доказана.
- Я в курсе. В ответ на моё заявление мне то же самое написал зам. Генпрокурора товарищ Хметь. Хотя я, с Вашего позволения, с выводами потерпел бы до суда. Но хорошо, по-вашему, в 1997 году. В таком случае, Вы замечательно связали понятия пространства и времени ( помните, как сержант Иванов приказал рядовому Сидорову копать канаву от забора и до самого обеда?), и мы просто обязаны присовокупить всё моё имущество последнего десятилетия к уголовному делу 1997 года, равно как считать это имущество присвоенным или растраченным. Позволите так и записать?
- Так у Вас же статья с конфискацией!
- Уже яснее. Вот мой ответ: все когда-либо принадлежавшие мне автомобили куплены на заработанные мной деньги абсолютно легальным путём. Где находятся эти автомобили, и сколько их, я не помню или не знаю. Надеюсь, что столь авторитетная организация, как Генеральная прокуратура, в состоянии выяснить этот вопрос, я обращаюсь к ней в Вашем лице за помощью и прошу выяснить, где и сколько за последние десять лет есть моих автомобилей.