орю, я и так на маминой шее, не вариант. Ладно, тогда, говорит, ты же электронщик, принтер почини и следующий месяц можешь не отмечаться. Хрен с тобой, золотая рыба. Профилактику сделал, а принтак затрапезный, ещё минолта, игольчатый, щяс таких и не выпускают, больше намучался. Ну, а тут меня по девчонкам тоска заела, жену с дочкой безумно люблю. Спасибо, говорю, мама, но сил моих нет. Она – тебе ж отмечаться, я говорю – херня, один месяц всего остался, чё будет-то, и свалил на севера. Ну, и живу себе, жену люблю, дочь ращу, водку с кумом, он у меня мировой судья, трескаю. Работаю, понятно. Тут как- то пришлось терпилой пройти в клубешнике, девять охранников по беспределу лицо как бульдозером срыли, а в травме же не спрашивают, следак сам приходит. Ну, сбил с клуба кум пара копеек, на том и порешили. Военник я тут восстановил, для устройства на работу-то надо. Спросите, Илья, а на кой я Вам про это всё пишу. А то, что всё это время я нахожусь в федеральном розыске!!! Опа, и никто не знает, эта мразь майор даже маме не сказал, что федералку обьявил, ну вот есть такая категория людей, вот у вас домик в два этажа, 19 соток земли, а сынуля ваш уголовник, рецидивист практически, сбежал фактически из-под надзора, и пять лет мы с ног сбились, обыскались, шкерится где-то и беспредельничает небось, нарушая демократическую законность. Короче, ну не ищет меня никто на севере, да и кому я нужен за месяц неотметки?! В нашем городе лояльные менты. Либо сразу отстанут, либо денег очень больших попросят и опять отстанут, либо ты всерьёз попал, все мы не виноваты, но чаще ведь есть за что. Я на Бутырке от одного кекса в грызло чуть не огрёбся когда его дураком назвал, он спросил, почему тут сидим, я сказал потому, что дураки, и я и он тоже, умные в тюрьму не попадают. Яша не позволил в табло получить. Беспредела мало у нас. Ну и вот, тут в семейной жизни очередной кризис, как без этого?! Мы с супругой жопка к жопке и кто дальше прыгнет. Мне хватило зубной щётки и пары белья, и поехал я к знакомой девчонке в город Омск на пасху. 2003-й, в Омске начало мая, снег ещё не думал сходить, но уже стабильно плюсовая темпиратура +1 - +3, по ночам -10, нормально, Сибирь. Дома-то ещё до -15 днём бывает. Короче, прилетел. Гы, на самолёте, кстати. Федералка срока давности не имеет, а я на авиалайнере, короче, в каких можно компутерах я был засвечен. Устраиваюсь в гостишку, и нет бы в частную, бабло ведь было, да Настя хотела чтоб сэкономил, ну и устроился. Погуляли по городу, к храму сходили, пасха, блин, тепло, все напряги в сторону отошли, и в гостишку в час ночи где-то, вина бутылка испанского (люблю больше, чем французские, за терпкость и солнечность), виноград, сыр, маслины, короче, джентльменский набор, и только я вышел из душа - стук в дверь, открываю в полотенце – ёбсть – жопа, наряд с автоматами, всё как положено. Чертополох? Андрей Николаевич? Документы есть? Нате, гады-немцы, понял уже, что по мою душу, тока вот понять, за что, не въеду. Поехали, собирайся, а девушка кто? Я говорю, вы, ребята, чтоб такие вопросы задавать, вначале скажите, я на кой вам сдался. И тут как обухом по голове: Вы, Андрей Николаевич, в розыске. Вежливые суки попались. Вообще Омск ментовской до жути город и беспредельный донельзя, людей на наручниках за окна вывешивают, гирю в 32 кг в грудную клетку бросают, это если к рубоповцам или в ОБНОН попадёшь , а со мной, сука, всегда вежливые! Но никакой информации о розыске, и пипец, за что и почему. Один потом сказал, он Настю ко мне в обезьянник пускал за бабки, 1000 рублей за полчаса в кабинете с вещдоками, сказал, что есть факс, что нахожусь в розыске, и никакой информации, будут ждать документы. Ну, торое суток в обезьяне - на выходные приняли, суббота, воскресенье, а в понедельник куда меня девать?- документов ни по факсу, ни как нету. Тюрьма сказала: хрен вам, не возьмём мы его, а вдруг он потеряшка?- от жены сбежал, а мы его в камеру, нет уж, держите у себя до выяснения. ИВС говорит: не-не-не, нам он тоже не нужен, где мы его держать будем, держите у себя (это я из разговоров ментов понял, так что действительно не знают, что со мной делать, задержать нужно, а вот что дальше). Потом определились, тусанули на ИВС. У, как я полюбил Омский ИВС, Илья. Вы меня поймете. Судимость у меня есть, значит с первоходами мне нельзя, с иногородними, читай эмигрантами, мне нельзя, с судимыми, сука, тоже низя, а вдруг я действительно потеряшка. Сплошная для ментов головная боль. Не, они не угадали, я же уже прошёл через эту систему, я был занозой в заднице. Селят меня, в связи с вышеперечисленным, в одиночку, вместо параши выварка, хорошо хоть с крышкой, на этом удобства заканчиваются. Хата угловая, три шконаря, шоколадки (сварные полосы), на стенах шуба, угол обледенелый от потолка до пола, не иней, причём, а реальный лёд на стене, ни белья, ни тепла. Жопа! Воду наливают в пластиковую бутылку, её экономишь - и на ночь вместо подушки - спишь по часу- полтора, потом ходьба перед роботом, приседания, чтоб согреться. Благо, пайка была шикарная, ИВС кормился с соседней столовой, и кормили там в основном суточников, так как на тюрьму отправляли быстрее, чем за сутки, утром навезут из обезьян, в 16 на тюрьму. Как раз закон вышел, чтоб не дольше двух месяцев за судом, и тюрьмы разгружали спешно. Время от времени попадали ко мне, когда в соседних хатах напряг был. Так я у одного кекса прочёл правила содержания в ИВС, его ознакамливали, а забрать, похоже, забыли. Во, бля, да меня на прогулку обязаны выводить. Короче, из развлечений - усиленная зарядка по утрам раздетым по пояс, и пофиг, что холодно, потом согреюсь. Ходьба круглые сутки и писанина. Жалобы на незаконное задержание, не говорят же, козлы, за что. И письма, которые никто не отправляет. Писалось на всём, чем можно, спичками: ручку и бумагу давали только для моих постоянных кляуз. Раз в неделю дают зубную щётку, пасту, мыло (моё всё хранилось наверху, в хате низя) и в баню. Это словами не скажешь. Петь надо. Чертополох!? - на пороге пузатый мент Серёжа. Безвредный, но просить о чём-то, чаю там заварить, бумагу дать – голяк. В баню идёшь? КАНЕЧНА!! Бля, как ты там купаешься? Да клёво, начальник, - аж скрипишь. Ты мойку-то не забудь отдать, бля. Ты ещё и бреешься там? Я б не смог так! Ещё яйца простудишь! Ну и ходи, Серёжа, грязный как свинья, а я уж как-нибудь так. Труба без душа, из неё вода из Иртыша. Вся баня. Никто не говорил, что на ИВС вода горячая должна в душе быть. В помещении +12 и вода градуса 4. Я под струёй стою, ору и моюсь, удержаться, чтоб не орать, трудно, потом ничего, фыркаю, бреюсь, чищу зубы раз в неделю, но приятно, чёрт возьми. Нужно ещё мойку разломать успеть, пока Сережа не пасёт. Все вроде, в хату, чаю попить. Чертополох! Мойка где? Выкинул. Вон на дальняке посмотри. Ладно, пасту давай с щеткой. Серёж, возьми у меня там чай, завари. Ага, щяс . Ну, возьми себе полпачки. Нефиг баловать. Ладно, фигня, другого с продола попрошу. Покурить!!! В 33 был первый инфаркт (вот она когда выстрелила, Бутырка), не пил ведь, вообще не курил. После этого сказал, а с чего, собственно? Конец один. Трубку мою мне в хату опустили, правда, вынули охладитель, он якобы металлический, а пару раз отметали на утренней проверке. Потом возвращали, пока не привыкли к тому, что трубку курю. Каждое утро: жалобы есть? А как же! Не говорят, за что! На прогулку не водят! Чай не опускают. Вот Прокурору по надзору, вот начальнику ИВС будет так, и дальше голодовку обьявлю. Всё будет. А в хате шмон. Смешные вы, менты, ну что тут за ночь появится, я ж тут один. Положено! Ну-ну, вам делать нечего, ищите. В конце концов за 48 суток одиночки на ИВС я один раз был обколот медиком: сердце остановилось. Написал кучу жалоб и таки два раза по 10 минут вместо положенных полчаса был на прогулке. Утро, новая проверка. Чертополох! К стене! На тюрьму поедешь. Документы на тебя пришли! И чё там пишут? А хрен! Доставить по месту запроса. Вот спасибо, вот просветили. А это уже, родной, головная боль тюрьмы, теперь ты у них будешь. Ну, блядь, давайте уже на тюрьму, может, хоть там скажут. Ага, щяс! Поедешь вместе со всеми в 16 00. А компот. Ну ты, Чертополох, вообще офигел! Ты уже за тюрьмой, на тебя пайки сегодня нет. Вот же хоть мелко, но насрать, менты, короче. Ладно, пакетик с чаем и мыльнорыльными. Чаю, кстати, неслабо накопилось с каждой дачки. Табак, два блока сигарет. Настя часто приходила, только вот не виделись ни разу, и письма, которые просил передать, она так и не получила, хотя там кроме люблю, куплю и полетим, ничего не было. Квитанция о бабках. Ладно, едем на тюрьму. Централ знаменитый, ещё Достоевский там сидел. Транзитка! Люди как люди, смотрящего нет, есть смотрящий за продолом, транзитный корпус отдельно от самого централа. Чаю, сигарет на общее отдал, табак, ребята, извиняйте, даже не угощаю. Пообщался с людьми, на этап тусанут когда, не понятно, но долго сидеть не будешь, это точно. Так и не знаю, за что, - розыск, никто не говорит ничего. Две недели спишь, ешь, разговариваешь с людьми, общак менты от хаты к хате носят, нормальная тюрьма, не голодная. Вечером ор стоит, вся тюрьма чемпионат Европы по футболу смотрит, днём магнитофоны со всех хат, на улице-то уже лето. Правильная, короче, тюрьма. Чертополох! С вещами! О, Андрюха, на юг едешь, так, значит, к маме везут или в Москву, этап на Тюмень. Автозак, столыпин. Шмон на тюрьме, буханка хлеба, две банки килек. Шмон в столыпине. Народу как сельдей, но хотя бы есть где сидеть, ага вот и Залим, с которым познакомился на