Это я просто недооценил мальчишку. Мобуту схватив нож, зажал его в зубах и подойдя к дереву упёрся в него одной ступнёй. Выдохнул и быстро перебирая руками тонкий ствол, чуть ли не побежал по нему ногами мгновенно скрывшись в зарослях.
Если бы я мог так лазить по деревьям в одиннадцать лет, был бы королём на нашей улице. Хотя и под вопросом. Кто-нибудь мог ляпнуть, что от своих сородичей обезьян недалеко оторвался.
Сверху полетели фиолетовые грозди прямо на кучи листьев, которые сгребли детки пока Мобуту карабкался наверх, а через минуту съехал и сам мальчуган. Протянул нож и улыбнулся. Не только раскрыв рот, но даже глазами, большими, чёрными, как у Нии.
Вот эта улыбка и напомнила мне другого мальчишку из прошлой жизни. Случайно в метро столкнулись. Я как раз ехал из Кремля, после награждения. На улице было солнечно и тепло, но я точно не желал светить орденом и надел плащ прикрыв тем самым грудь, а потому на меня никто особо не обращал внимания. Следующая станция была моя, но впереди стояло нечто тучное и неопределённое. Оно так перекрывало проход, что народ с трудом протискивался, выговаривая при этом что-то не совсем лестное. В ответ летело столь же грубое и все оставшись довольны продолжали ехать дальше. Наверное, и мне требовалось сделать тоже самое, однако воспитание не позволило нахамить незнакомому человеку, тем более не ясно было, к какому полу принадлежит сей субъект. Снизу джинсы, сверху, как ни странно, плащ бежевого цвета с капюшоном, который был наброшен на голову. Поэтому я решил обратиться незнакомцу нейтрально. Слегка коснулся плеча и негромко произнёс:
- Молодой человек, вы выходите на следующей?
Я был услышан. Незнакомец резво развернулся, едва не сбив меня с ног своей широкой кормой, мгновенно превратившись в дородную женщину бальзаковского возраста.
Жуткие пучеглазые очки сидели на самом кончике носа, который был густо присыпан белым порошком. Конкретно так припудрила. Губы ярко накрашены, но как по мне, яркая красная помада дамочке не подходила вообще. Выглядело это на первый взгляд даже немножко вульгарно.
А потом она открыла рот:
- Я вам не молодой человек, я – женщина, - заявила она и горделиво вскинув голову повторила, - женщина!
На удивление, голос у неё был приятным. Певучий, нежный, с пониженными нотками и совершенно не вязался с обликом.
То, что это не мужчина я и сам догадался и не только по лицу. Спереди, там, где это и должно было находится имелись две выпуклости. Нужно заметить, огромные выпуклости и верно дамочка ими гордилась, потому как выпрямив спину увеличила визуально их ещё больше.
Заметив, что я заострил внимание на её главном достоинстве, она продолжила изгаляться, но уже с какой-то брезгливостью, узрев во мне не совсем белого человека:
- А вы, - она обвинительно ткнула в меня мясистым пальцем, - раз уж приехали в нашу страну, извольте изучать язык и научитесь правильно обращаться к женщине, сообразно моей культуре.
По вагону покатились смешки. Смеялись явно надо мной, а не над глупостью, которую выдала эта дама, внезапно увидевшая в себе барыню, а во мне холопа.
Она не молодой человек. Феминистки нет рядом. А последняя фраза? Просто набор слов, и победно улыбнулась, позируя всему вагону. Я бросил взгляд в сторону, заметив, что ко мне вытянулось несколько рук со смартфонами. Действительно позирует. Хотел нагрубить и едва сдержался, а то наверняка завтра был бы героем ютуба. Взял себя в руки и ответил, стараясь чтобы мой голос звучал вежливо, добавив лишь маленькую толику ехидства:
- Извините покорнейше сударыня. Я обратился к вам: «молодой человек». Не будите ли вы столь любезны, чтобы указать мне на мою ошибку. Против какого слова вы ратуете? Против того что я назвал вас человеком или что сделал вам комплимент назвав молодой?
Смешки прекратились и несколько секунд был слышен лишь гул несущегося поезда. И в этот момент юноша, лет 12-13 из-за спинки сиденья высунув свою загорелую, обветренную мордашку заливисто засмеялся. Он громко хохотал, переводя взгляд с меня на женщину и было ощущение, что ему ещё в жизни никогда не было так весело. А потом грохнул весь народ так, что показалось, будто вагон затрясся от избытка энергии. Смартфоны снимавших нас подпрыгивали словно в конвульсиях вверх и вниз.
Женщина не просто покраснела, когда до неё дошёл весь смысл сказанного мной. Нет, варёный рак это не про неё. Лицо сделалось пунцовым, надувшись как воздушный шарик. Она открывала рот и снова закрывала, как рыба, выброшенная на лёд, окидывала взглядом смеющихся людей ища хоть в ком-нибудь поддержку.