— Эх, ты! — сказала она. — Злишься на себя, а срываешь злость на мне. Возьми себя в руки. Будь человеком.
— Буду… Только не с тобой. Я ту минуту ненавижу, когда мы познакомились.
И после этого они уже не могли остановиться. Одна сказанная нелепость потянула за собой другую, и чем несправедливее были те слова, которые приходили на ум, тем легче они выговаривались.
Андрей кричал, что из-за Вали он не пошел после техникума в институт и из-за нее попал в тюрьму. Валя отвечала, что ей надоело быть ему нянькой и она не хочет больше вытягивать его из грязи.
Потом он ушел, с силой хлопнув дверью, и Валя осталась одна.
Да, ей действительно надоело тянуть его. Прав был ее отец, который говорил, что Андрей легкомысленный, "ветром подбитый" парень. Красивый, всегда с хорошим настроением, он был легок и на знакомства и на ссоры. Он сразу очаровал и Валентину, и всех ее подруг, и знакомых, и даже старую дворничиху того дома, где Валя тогда жила. Когда Андрей провожал ее ночью, дворничиха стоя с ключом у парадного, всегда дружелюбно спрашивала его:
— Ну что, отпирать или постоите еще?
И они стояли, стояли, не в силах расстаться, пока Валя не спохватывалась, что осталось всего три часа до начала работы.
При этом воспоминании Валентина чуть улыбнулась, но тут же отогнала от себя эти мысли и стала опять думать о плохом и тяжелом.
Суд… За несколько дней до него Андрей еще храбрился. Ему казалось, что на суде его только пожурят, как журила Валентина за выпивку и дружбу с пьянчугами, и отпустят домой. Но суд начался, и судья, крупная женщина с густыми чёрными бровями на полном белом лице, стала спрашивать его:
— Фамилия?
— Щеглов.
— Имя?
— Андрей Сергеевич.
— Год рождения?
И строгая официальность судебной процедуры, тишина, сразу наступившая в зале, дали ему понять, что это не игра, а настоящий суд. А когда показания стал давать Фомичев, еще перебинтованный и похожий на человека-невидимку из романа Уэллса, Аадрей растерялся, ссутулился, опустил голову и только иногда, отыскивая взглядом Валентину, просил ее жалости, просил подтверждения, что она-то все-таки его любит.
А Валя сидела в жестком и неудобном кресле и через силу улыбалась глупо н вымученно, чтобы хоть как-нибудь подбодрить его. Она улыбалась и тогда, когда читали приговор; "…хулиганские действия, выразившиеся в избиении… к одному году лишения свободы…"
Потом он отбыл свой срок, и Валя встретила его на перроне Павелецкого вокзала. Дома, на старой квартире, отец и мать уверяли ее, что Андрей вернется с блатными словечками на языке, испорченный соседством с ворами и бандитами. Она шла на вокзал настороженная, испытывая и гнетущий страх в радость, убеждала себя, что если муж снова начнет пить, она разойдется с ним. Но в дверях вагона он усмехнулся так виновато, что сердце у нее заволокло жалостью и любовью. И все уже наладилось, как вдруг эта дикая ссора! Валя поднялась с дивана, нервно сжимая руки в повторяя:
— Нет, нет, теперь все кончено! Больше он мне не муж…
И она стала думать о том, что надо сейчас же, пока еще не остыла ее решимость, начинать дело о разводе.
В коридоре скрипнула, отворяясь входная дверь, послышались шаги соседки и ее мужа. Валентина с облегчением подумала, что соседей прежде не было дома в что они не слышали, как она ссорилась с Андреем. Но потом она отмахнулась от этой мысли: все равно!
Она прошлась по темной, освещенной только лунным светом комнате и у двери остановилась, пораженная новым, неожиданным чувством.
Сердце у нее вдруг наполнилось резким, почти непереносимым ощущением счастья, таким, какое она испытывала всего два раза в жизни: однажды, когда отец взял ее еще совсем девочкой на представление «Щелкунчик» в Большом театре и она, сидя в глубоком, обшитом красным бархатом кресле, увидела, как под звуки музыки подымается огромный занавес, и второй раз, когда она поняла, что Андрей любит ее.
Недоумевая, откуда пришло это чувство, она прижала руки к груди и недоверчиво оглянулась. Лунный свет лежал на паркете бледными серебристыми плитами; он как будто раздвинул стены и сделал все предметы прозрачными, невесомыми. Воздух едва светился в комнате и был пронизан каким-то слабым, но явственно ощутимым запахом.
Валя глубоко вздохнула, и ей вспомнилось, как четыре года назад Андрей объяснился ей в любви на выставке цветов в Парке культуры. Он обнял ее, и она замерла от радости, вдыхая запах ландышей, которые были высажены белым ковриком у фонтана.
— Запах ландыша… — сказала она, оглядывая комнату.