— Спасибо, — сказала я искренне.
Мистер Брифли бывает невыносим, но временами очарователен.
— Не за что, — усмехнулся он. — Шагом марш!
Всю дорогу Агнесс ёрзала и щебетала обо всем подряд — от любимого пони и вкусных кексах миссис Стоун до своих снов.
Держать язык за зубами она так и не научилась.
Я нервно поглядывала на водителя такси, опасаясь неприятностей, но он молча рулил, ни словом, ни жестом не выдавая хоть какой-то заинтересованности.
Наконец автомобиль остановился у дома Торнтонов.
Водитель принялся выгружать вещи, а я позвонила в дверь. Прислуги в доме не осталось, так что черных ход наверняка закрыт, и заносить поклажу придется через холл.
Дверь распахнулась рывком. Я открыла рот, чтоб поприветствовать жениха, но при виде его черного от горя лица замерла.
— Эдди? — только и спросила я, крепко вцепившись в руку сестры.
— Умирает, — с трудом шевельнул он губами и отвернулся.
От горя он ничего не видел вокруг — даже не удивился появлению Агнесс.
— Позвольте, мистер, — вмешался водитель, держащий чемоданы. — Вещички-то занести надо.
Стивен молча посторонился, пропуская нас в дом.
— А кто такой Эдди? — непосредственно спросила Агнесс, оглядываясь, и сморщила нос, заметив беспорядок.
Сестренка всегда была почти болезненно аккуратна. Даже куклы у нее щеголяли в отутюженных платьицах.
Плечи Стивена дрогнули и опустились.
— Брат моего жениха, — тихо ответила я.
— А это и есть твой жених, да? — Агнесс во все глаза рассматривала Стивена. — Симпатичный.
Наверное, в другое время я бы улыбнусь, а теперь только сглотнула комок в горле.
— А этот Эдди — он тоже большой? Можно мне с ним познакомиться?
И она состроила умильную рожицу, как будто ей по-прежнему пять лет и она выпрашивает еще порцию мороженого… Агнесс выглядела воплощенной невинностью, и пользовалась этим без зазрения совести.
Я вопросительно взглянула на Стивена, и он пожал плечами.
Нехорошо беспокоить умирающего ребенка, но может это принесет ему хоть немножко радости? Это все, что в наших силах…
Получив разрешение, Агнесс захлопала в ладоши и побежала знакомиться. Светлые косички хлопали ее по спине, и она казалась такой беззаботной, такой безобидной!
Не скажешь, что в этой малышке дремлет такая сила…
Таксист занес последние чемоданы, получил плату и отбыл.
Я могла лишь обнять Стивена, и он крепко, почти до боли, стиснул мои плечи.
Он цеплялся за меня, как утопающий за спасательный круг.
— Я не смогу, Летти, — хрипло выговорил он, пряча лицо в моих волосах. — За что — его?!
— Ш-ш-ш, — попросила я, гладя его по плечу. — Я с тобой. Я люблю тебя, слышишь?
А у самой градом текли слезы…
Не знаю, сколько мы так простояли.
— Ну вот! — раздался звонкий голос Агнесс. — Вам бы только обниматься!
Я с трудом высвободилась из рук жениха.
— Ты познакомилась с Эдди? — спросила я у сестры, торопливо вытирая щеки.
— Да, — она перебросила косички на грудь. — Только он заснул.
— Заснул? — сдавленно переспросил Стивен и, перепрыгивая через две ступеньки, бросился вверх по лестнице.
Мы вместе с Агнесс поспешили следом…
Когда я вошла, Стивен стоял у кроватки Эдди, держа его за запястье.
Ярко светило солнце, и в его жарких лучах разметавшийся поверх одеяла ребенок казался спящим. Только больше не слышалось хриплое дыхание, не вздымалась грудь в попытке протолкнуть неподатливый воздух…
Он казался таким довольным и умиротворенным…
«Умер! — поняла я, стискивая руку сестры. — Бедный малыш!»
— Летти? — поднял голову Стивен. Он выглядел потрясенным. — Он жив! И по-моему, выздоровел! Но как?!
— А у него было неправильно, — вмешалась вдруг Агнесс. Мы дружно повернулись к ней, и сестра объяснила с недетской серьезностью: — Это ему мешало дышать. Вот тут.
Она прижала ладошку к груди, и я опустилась перед ней на колени.
— Агнесс, что ты сделала?
— Убрала… ну, лишнее, — улыбнулась она и уточнила чуть опасливо: — Так же лучше, правда?
— Правда, — согласилась я, едва дыша от ощущения чуда.
Подняла взгляд на Стивена, по щеке которого поползла слеза.
— Спасибо, — тихо выговорил он. — Спасибо, Агнесс!
— Пожалуйста, — ответила моя вежливая сестра…
Когда Стивен окончательно убедился, что с Эдди все в порядке, я предложила:
— Давайте выпьем чаю?
Лучшее лекарство от любых потрясений — чашечка крепкого сладкого чая!