Сергей вошел в отель и остановился у стойки, за ней стояла незнакомая девушка, чем-то похожая на Настасью Кински в молодости: темно-русые волосы, густые брови, неуловимая грация дикого животного.
- Hallo! Wie geht’s?[9]
Еще не научили прыгать в кольцо.
- Привет. Вы новенькая?
- Да, я тут полдня работаю.
- Учитесь?
- В Гумбольдте.
- А что изучаете?
- Современное искусство.
- Скажите еще, что Вам нравится Энди Уорхол.
- Нравится.
- Мы с ним земляки.
- Вы американец?
- We're all living in Amerika.[10] Его звали Андрей Варгола. Я живу в Киеве. Знаете, где это?
- Конечно, сейчас это все знают. Но я не знала, что Уорхол – украинец. А Вам он нравится?
- Да, особенно его бананы.
- Вам нравятся бананы?
- Совсем не нравятся. Но что-то в них есть… символическое.
- Так Вы – фрейдист? – спросила девушка с улыбкой.
- Да, и юнгианец, кантианец и ницшеанец. А еще я люблю Патрика Зюскинда и Тилля Линдеманна.
- Хороший коктейль. А зонтик сверху?
- Небо над Берлином.
- Мой любимый фильм! Представляете, он вышел на экраны 17 мая 87 года, как раз когда я родилась. И с тех пор я все думаю вместе с Вимом Вендерсом: «Может наша жизнь под солнцем - это всего лишь сон?» Так Вы тоже… немножко поэт?
- Да… Но работаю в банке.
- Вы здесь в командировке?
- Да, сегодня я хорошо поработал и сейчас страшно хочу в душ. Вы мне не поможете?
- В дуууше?!
- Чтобы до него добраться, мне нужен ключ. От номера. 416. Дадите?
- Вы меня поймали!
- Уже? А я еще даже не доставал сеть.
Сергей поставил локти на стойку. Почему с некоторыми людьми так легко говорить… Почему у тебя так легко на душе.
Девушка нашла ключи и положила перед Сергеем.
- Какой-то у Вас парфюм знакомый. Не могу вспомнить название.
Сергей наклонил нос к воротнику куртки.
- Может это пахнет моя куртка? Запах Аризонской пустыни ночью, моторного масла и...
- Нееет! А куртка у Вас классная! Знаете, сколько такая стоит!
- Понятия не имею.
Они одновременно рассмеялись.
- Послушайте…, - Сергей наклонился вперед, чтобы прочитать имя девушки на бейдже, приколотом над ее левой грудью, - …Николь. Так Вас зовут Николь?
- Да. А Вас?
- Извините, я не представился. Дик. Дайвер.
- Да нууу!!! Я читала «Ночь нежна»!
- Вот, не поймал. Меня зовут Сергей. Я хотел Вас попросить мне помочь…
- Опять? – спросила девушка с лукавой улыбкой.
- Да нет, я серьезно. Вы не могли бы узнать, можно ли где-нибудь взять на прокат мотоцикл, но чтобы его доставили сюда, а потом здесь же забрали.
- Вам нужен мотоцикл? Вы куда-то едете?
- Собственно, мне нужен не просто любой мотоцикл. Мне нужен «Harley-Davidson» на пару часов, покататься по вечернему Берлину.
- Хорошо, я узнаю. Если это возможно – на который час заказывать?
Сергей посмотрел на часы.
- Часов на шесть. Так я пошел в душ?
- Я Вам позвоню.
«Я бы многое отдал, чтобы мне так говорили каждый день», - думал Сергей, поднимаясь в лифте. В номере он сел на кровать, стянул сапоги, разделся и пошел, наконец, в душ - смыть с себя запах денег. Под упругими струями воды в голове у него звучали дикие ритмы гитары Пауля Ландерса и всплывали фразы из разных песен, адреналин бурлил в крови – он был готов.
«Du riechst so gut»[11], - пел он вместе с Тиллем прицепившийся припевчик, пшикая на себя eau de Cologne из нового флакона, когда зазвенел телефон.
- Алло.
- Я нашла Вам мотоцикл, его могут доставить и забрать, только…
- Только что, Николь?
- У них нет почасовой аренды – нужно заплатить за целый день.
- Я-то думал… Да бог с ним. Один день – одна ночь – что это может изменить. Мерси боку, мадмуазель.
- Вы опять шутите?
- Вовсе нет. У Вас французское имя. И фройляйн Николь мне как-то… не звучит.
- Если Вы спуститесь после шести – бумаги и ключи будут у моего сменщика. Я включу арендную плату в Ваш общий счет.
- Ок, спасибо, я Ваш должник.
- Рада была Вам помочь.
- Это Вы по инструкции так должны говорить?
- Нет… я действительно хотела Вам помочь. Ведь… в душе Вам пришлось управляться самому.
Сергей набрал воздуха для ответа, еще не придумал его, а в трубке уже был отбой. Он прямо видел, как она хихикает у себя на рецепции – мяч в сетке, счет изменился, – но не чувствовал себя проигравшим: сама игра, этот словесный теннис, доставляла ему удовольствие, легкое, как лопающиеся пузырьки шампанского, щекочущие нос, когда поднимаешь бокал к лицу.