– У меня десять минут, – сказал он, усевшись напротив меня и отогнав жестом официанта. – Я принес последнюю записку твоего брата. Пожалуйста, не удивляйся, а постарайся вникнуть в то, что там написано.
13. Суицид как он есть
Он протянул мне лист, вырванный из книги карманного формата. Лист обладал широкими полями, на которых и разместилось предсмертное послание Сальвадора Дали. Оно состояло из двух слов.
Я пробежал глазами текст, потом прочитал его еще раз.
– Обвинение в самоубийстве? – спросил я.
– Мне так не кажется, – ответил Ван Гог. – Я каждый день просыпаюсь с мыслью о его записке.
– Что ты имеешь в виду?
– Прочитай еще раз, – посоветовал он. – На следующей записке, которую оставит Пикассо, может быть написано мое имя.
Я сложил листок вдвое – так, как вначале.
– Я возьму это, ладно?
– ОК, – сказал Ван Гог.
Я спрятал листок.
– И что мне делать? – спросил я Винсента.
– Сейчас или вообще?
– Сейчас. Вообще.
– Сейчас – ешь. Вообще – живи своей жизнью (слово «своей» прозвучало как бы в кавычках), общайся с людьми, заводи новые знакомства.
– Знакомства с кем?
– Ты не волнуйся, Альбрехт, – посоветовал Ренуар. – К тебе люди сами потянутся. Я думаю, все друзья Сальвадора захотят познакомиться с его братом.
– Где здесь туалет? – спросил я.
– Нервничаешь? – Ван Гог дружелюбно улыбнулся. – Гоген тебя проводит.
Закрыв дверь, я положил записку, оставленную Дали, на сушилку для рук и перечитал слова снова.
Я среди безумцев.
Нужно бежать.
Я вышел из туалета. Гогена по близости не было – вернулся к стойке. Быстрым шагом я через подсобные помещения, мимо поваров, поварят и посудомоек вышел в заплеванный двор, затем, через подъезд, на улицу.
«Пабло Пикассо», – было написано в записке Дали.
– Аэропорт, – сказал я таксисту.
Пусть даже Германия.
14. Встречи на трассе
Так я оказался на трассе, ведущей в аэропорт – когда я сказал таксисту, что у меня нет денег, он высадил меня там, где услышал эту новость. Я перешел трассу и отправился в сторону города – насчет Германии я действительно психанул, нужно пересидеть в Киеве, достать денег, а потом уже спасаться от компании самоубийц.
Через двадцать минут я обогнал человека, который шел в том же направлении, что и я. Это был старый индус, судя по всему, бомж. Он жестом попросил сигарету, и я протянул ему открытую пачку. Дед спрятал пачку в свою котомку и приветливо заулыбался мне беззубым ртом.
– Вы говорите по-русски? – спросил я.
Индус кивнул.
– Можно мне одну сигарету из той пачки, которую я Вам дал?
Он закивал и протянул мне замусоленную сигарету. Это была сигарета не из моей пачки, но я взял ее.
– До встреч, – сказал индус без акцента и свернул на проселочную дорогу.
Через сотню шагов возле меня резко притормозил синий фольксваген. За рулем сидела девушка.
– Ты в город? Садись!
Я сел в машину. Девушка оказалась проституткой.
– Я ездила друга из Голландии встречать, а он не прилетел. Зараза! – она хлопнула ладонями по рулю. – А ты откуда?
– Из Германии, – ляпнул я.
– Ага, – она на минуту сосредоточилась на дороге.
– Послушай, – сказала она, повернувшись ко мне. – А я тебя вспомнила. Ты брат Сальвадора. Ребята твою фотографию показывали.
Какую фотографию? Какие ребята?
– Я очень любила Сальвадора, – сказала она и надула пузырь из жевательной резинки. – Он мне делал подарки, один раз возил на острова. А ты тоже ничего. Как тебя зовут? Альбрехт?
У моей спутницы зазвонил мобильный.
– Привет, привет. Знаешь, с кем я познакомилась?… С Альбрехтом Дали. Да, это родной брат Сальвадора, он прилетел из Германии… Он сейчас здесь. У меня в машине сидит… А ты с Пабликом сейчас? Привет ему. Он ведь знает Альбрехта? Наверняка знает!… – Пауза, после которой она повернулась ко мне. – Пабло с тобой не знаком, но очень хотел бы познакомиться. Он хочет говорить с тобой.
Трубка, нагретая ее рукой, оказалась в моей.
– Привет, Альбрехт, – услышал я. – Где ты находишься? Давай встретимся. Девушка тебя подвезет, она знает, куда.
Он повесил трубку прежде, чем я успел ответить.
– Я не могу сейчас встречаться с ним! – сказал я.
– Он очень хочет тебя увидеть, – ответила проститутка. – Тебе что, сложно? Так будет лучше и тебе, и мне.
Не прошло и десяти минут, как она остановила автомобиль возле большого частного дома на берегу Днепра. Наступал вечер.
15. Пленэр
Трое мужчин, что сидели за столиком на берегу, встали и направились ко мне. Три девушки, сидевшие с ними, остались на своих местах. Моя проводница, помахав всем рукой, тут же укатила.
– Привет, Альбрехт! Прими наши соболезнования, – сказал первый из подошедших. – Я – Пабло Пикассо. Это Огюст Роден и Жоан Миро. Мы – друзья твоего брата. Он рассказывал тебе про нас?
– Он писал мне про тебя, Пабло, и про Родена, – ответил я, пожимая им руки. – А про тебя, Жоан, я, к сожалению, ничего не слышал.
Мы пошли к столу.
– Миро был партнером Сальвадора по его основному бизнесу, – произнес Роден. – Твой брат не афишировал это занятие. Ты понимаешь, о чем я говорю?
Я отрицательно покачал головой.
– Наркотики, – произнес Миро. – Мы с Дали занимались наркотиками.
Словно в подтверждение его слов на столе оказалась тарелка с таблетками, накрытая стеклянным колпаком.
– Мы тебя ждали, – сказал Пикассо.
Все съели по таблетке и запили чаем из самовара, который пощадило время.
– С приездом, – сказал мне Миро в образовавшейся паузе.
Солнце исчезало, поблескивая алым на лезвии монумента, торчащего над Днепром.
– Ну что, поехали? – предложил Пабло.
– Куда? – спросил я.
– Вообще собирались в клуб.
– С этими? – я кивнул на девчонок.
– Нет, без них. А до клуба мы хотели поохотиться. Писал тебе Сальвадор про охоту на дураков?
16. Охота на дураков
Мы сели в длинный кабриолет и поехали. Я оказался на заднем сидении рядом с Пикассо, которого уже начинало колотить.
– Охота на дураков – уникальное времяпрепровождение. Ее придумал Сальвадор, – сообщил Пикассо. – Ты сам увидишь. Это все длится недолго, каких-нибудь пять-семь минут, но удовольствие получаешь ни с чем не сравнимое! Это как секс. Как секс! Ты занимался когда-нибудь сексом?
– Пару раз.
– Значит, и охота на дураков тебе понравится! – Пикассо отвалился назад, перекинув ноги наружу через бортик машины.
Городской пейзаж несся мимо, начинала подпирать таблетка.
Мы заехали на парковку возле Бессарабского рынка.
– Кто пойдет со мной на базар? – спросил Пикассо, потрясая канистрами, извлеченными из багажника. – Идем, Дали?
Я взял одну из канистр.
– Рынок, наверно, уже закрыт, – сказал я спине Пикассо, когда мы перешли дорогу.
– Рынок закрыт, а мясник ждет, – ответил Пабло. – Мы по пятницам почти всегда приезжаем. Вот он сидит и ждет!
Отогнав от себя толпу цветочниц, Пикассо ударил ногой в одни из ворот рынка.
– Кто? – спросили из-за ворот.
– Сейчас узнаешь, кто! – проорал Пикассо и постучал еще энергичнее.
В воротах открылась калитка, за ней оказался огромный мужик в белом переднике с кровавыми пятнами, который засуетился: «Паблуша, дорогой, а я тебя жду!» и потащил нас за собой, как желанных гостей тащат в гостиную хорошие хозяйки. Мы оказались в холодной комнатушке, завешанной свиными и коровьими головами, где мясник наполнил обе канистры свежей, видно сегодняшней, кровью.