– Откуда ты можешь знать об этом?
Старый рыбак сунул руку в карман и достал ключ.
– Кто-то на борту пользовался им! Чтобы зайти в радиорубку и послать сообщение… Харду.
– Один из наших людей?
– Предатель. Подонок, который получает от Харда деньги. Вот почему я хотел повидать вас… наедине. Я чувствую опасность. Перед тем как спуститься сюда, я услышал вой сирены другого судна.
– Пойдем повидаем Генри.
– Нет, без меня, – ответил Педро. – Найдите его вы. Если кто-нибудь из экипажа узнает, что я сказал…
Барни, стоя одной ногой на первой ступеньке лестницы, повернулся:
– А ты знаешь, кто мог предупредить Харда?
– Нет.
– Где ты нашел этот ключ?
– В помещении экипажа. На столе. Примерно час назад.
– Почему же ты сразу не пришел сказать мне об этом?
У Педро был смущенный вид.
– Я сразу этого не понял и, только услышав сирену, подумал, что здесь что-то неладно…
– О’кей.
У Барни, когда он очутился на палубе, перехватило дыхание от ледяного воздуха. Десять часов утра, а можно подумать, что уже приближалась ночь. Натянув куртку на уши, он направился назад, пройдя мимо Кина Дуггана и Карлоса де Фалгия, брата Педро, который возился около люка. Бросив взгляд на машинное отделение, он увидел, что шеф механиков Джой Нейфи осматривал дизель. Его помощник, Карл Маклин, встретившись взглядом с Барни, дружески кивнул ему головой.
Барни подошел к подъемному устройству, которое со скрежетом тащило сеть в бурлящей воде.
Он остановился около застекленной двери отсека механизма управления в тот момент, когда раздалось завывание противотуманной сирены. У него больше не было желания спорить с Генри. Он заставил себя быть с ним очень приветливым после своего возвращения в Батерли на прошлой неделе. Разве он не согласился сопровождать своего брата в открытое море на «Мери Хэммонд»? Но Генри ничего не забывал… и не прощал. Казалось, он даже сожалел о том, что послал письмо.
Барни покачал головой: поймет ли он когда-нибудь своего брата? Ничего общего у них не было… Он надеялся, что Генри забыл про их спор, который произошел пять лет назад, забыл тот день, когда он сообщил, что решил заняться боксом… Для Генри существовали две вещи: фамилия Хэммонд и море. Другого он не признавал.
Барни всматривался в туман. Письмо, которое он получил от Генри, было первым после его отъезда из Батерли.
«Это нелегко сказать, но я завален бедами. Я должен бороться с людьми, поклявшимися разорить меня: Иногда мне делается страшно. Страшно, что посягают на мою жизнь. Негодяи, которые забрали власть в этом городе, разбили меня… экономически. Если бы ты мог приехать, помочь мне…»
Рыбная ловля… Ему до этого нет дела. Да! Возможно, если бы он жил в эпоху деда… Этот проклятый старый Барнаби! Его похождения… Он был настоящим авантюристом. Но что осталось теперь от известности, от богатства Хэммондов? Эта старая шхуна, перестроенная в рыболовное судно? Лишенная украшавших ее парусов, которые заменил дизель. В самом, деле, все это очень мало для него значило после Нью-Йорка. Ринг! Страсти внезапно стихают. Толпа в восторге аплодирует. Арбитр поднимает правую руку Барни. Чемпион! В полутяжелом весе… Боже мой, что это с ним случилось, почему он ударил Сантини, своего менеджера? Потерял голову? Ба! Всё устроится. Об этом долго не станут говорить. «Я снова смогу лицом к лицу встретиться со своими противниками в „Мэдисон-сквэр гарден”!»
А пока он сделал колоссальную ошибку, ответив на письмо Генри! Вернуться в Батерли! Невероятно!
Он вошел в рулевую рубку.
Его брат с безразличным видом повернулся к нему, затем перевел взгляд на ахтерштевень.
– Сегодня вечером вернемся в порт.
– Я пришел поговорить не об этом.
– Тем не менее ты подыхаешь от желания покинуть это судно, так?
– Генри, я пришел не для того, чтобы спорить с тобой, Я хочу узнать одну вещь… Этот Питер Хард…
– Тебя это не касается.
– Почему? Ведь ты сам просил меня приехать. Если у тебя неприятности, то я готов помочь тебе.
– Я все понял. Ты и не пытался скрыть, что тебе совершенно наплевать на то, как я живу. Море, тебе безразлично! – Он с горечью продолжил: – Я не должен был писать тебе! Напрасно это сделал. Больше не будем говорить об этом… А теперь освободи место, и оставь меня в покое.
Барни сдержался, хотя готов был взорваться.
– Действуй осторожнее, никаких петард, ты знаешь, что ничего хорошего из этого не выйдет.
Он пытался объективно понять своего брата. Они были совершенно разными людьми. Генри – худой высокий блондин. Его аскетическое лицо было точной копией лица отца, насколько помнил его Барни. А сам Барни, ростом немного ниже брата, с мощной мускулатурой, унаследовал черные как смоль волосы и глаза матери. Генри – пуританин, влюбленный в море, твердо решивший сохранить фамильное наследство. Барни – мятежник, дезертир, намеревающийся сделать карьеру на ринге.