— У него такая же контора, как у меня. Он также владеет магазином снастей для судов. Живет он на Кинг-роуд. А какое он имеет отношение ко всему этому?
— Может быть, никакого.— Барни остановился, держась за ручку двери.— А ты не навестишь фликов? А?
— Разумеется, нет!
Его голос, слишком громкий и слишком фальшивый, звучал плохо. Барни стало жаль его. Он подошел, взял еще яблоко, осмотрел коридор и быстро ушел тем же путем, что и пришел. Затем сел в машину. Дождь из сильного перешел в моросящий. Он поднял глаза к окну Картера и увидел, что тот, опустив шторы, ушел в глубь комнаты. Он подумал, что Картер, вероятно, набирает номер телефона полиции или Дюрана. Ему не следовало задерживаться в этом месте.
Остер-порт был небольшим местечком с двумя-тремя сотнями жителей, расположившимися вокруг лесистого холма, который зимой служил убежищем рыбакам. Флотилию составляли с полдюжины судов. Было два часа ночи, когда Барни увидел горящие фонари Остер-порта. Он выехал на набережную, поставил машину в тени высокой ограды и вышел.
Напротив на здании, похожем на склад, висел большой плакат с именем Брайена Жая. Прижимаясь к ограде, Барни вглядывался в улицу: никакого света, все было спокойно. Он подождал еще пять минут, потом вернулся к машине и из отделения для перчаток достал электрический фонарик. Легкий запах духов Джо еще витал в машине. Он закрыл дверцу и, перейдя через мокрое шоссе, направился к зданию. Двери были заперты на ключ, висели замки. Барни пошел по узкому проходу к задней стороне дома. Около стены находилась погрузочная платформа. Он вскочил на нее и, шаря в темноте, обнаружил закрытую на простой замок дверь. Светя фонариком, он осмотрел платформу и нашел железный стержень, которым и сорвал замок.
Он вошел и прикрыл за собой дверь. Сорванный замок не позволял полностью закрыть ее. Барни остановился. Он чувствовал знакомый запах рыбных сетей, Темнота была полной. Барни включил фонарик и стал водить лучом вокруг себя. Он находился в широком коридоре, ведущем к передней части здания. Наверх, к кабинетам, вела лестница. Он начал подниматься, держа железный стержень в одной руке и фонарик в другой. Он дошел до двери, на которой снова увидел имя Жая. Дверь не была заперта, и Барни вошел.
Кабинет напоминал кабинет Картера в Батерли. На столе лежала стопка регистрационных карточек, а по обе стороны окна выстроились конторки. Он начал с просмотра бумаг на столе: они регистрировали прибытие и отбытие судов, но «Лаки» среди них не было.
Барни перешел к ящикам, но все они были заперты. Ему все же удалось открыть их, и он обшарил их один за другим. Он нашел огромный «кольт» и, прежде чем положить его на место, понюхал дуло. В большом нижнем ящике он обнаружил полбутылки рома, два грязных носовых платка, капли для носа, беспорядочно лежащие фактуры, счета. И ничего, носящего имя «Лаки».
Огорченный, он выпрямился, Конторки были заперты гораздо надежнее, чем ящики стола. Он не мог так откровенно оставлять следы своего присутствия, но потом все же решился на это.
Внезапно внизу хлопнула дверь.
Он выключил фонарик. Внизу в коридоре послышались шаги. Шаги двух людей. Теперь он различал их голоса: один — огорченный, протестующий, другой — мощный и злобный. Они грузно поднимались по лестнице.
Барни стремительно пересек кабинет по направлению к шкафу. Тот не был заперт. Он влез в него и ощутил запах старой одежды. Он потянул на себя дверцу, оставив узкую щелку. Несколько секунд спустя в кабинете зажегся свет, и вошли двое мужчин. Барни увидел их через щель. Один — лет шестидесяти, хилый, с расстроенным лицом и испуганными глазами. Его, не обращая внимания на сопротивление, толкал Хард.
Хозяин порта Батерли казался огромным в своем сером плаще. Барни решил, что другой был Брайен Жай. Хард еще раз его толкнул, схватил за отвороты плаща и заставил сесть за письменный стол.
— Послушайте, Хард, вы не смеете меня...
— Буду я стесняться! Вы его видели сегодня вечером?
— Нет. Днем приходил его брат. Я приказал двум своим парням выбросить его за дверь. Я ему ничего не должен.— Жай так спешил, что глотал слова. Струйка слюны стекала по его серому от щетины подбородку. Он производил впечатление человека, насильно вытащенного из постели.— Я говорю вам правду, мистер Хард. Вы знаете, что я ничего не имею против сотрудничества с вами. Я не понимаю, почему это дело так важно, но, раз вы так говорите, меня это не касается.
Хард не выглядел удовлетворенным. Он стоял над Жаем с угрюмым видом, задумчиво потирая подбородок. Барни было трудно дышать в душном шкафу. Хард подошел к окну и исчез из поля его зрения. Жай вздрогнул, когда внезапно раздался голос Харда, спрашивающий, что он сделал с бумагами,