— Я? Своего? Конечно, отдал бы… — без малейшего раздумья ответил Босс и, выдержав паузу, добавил с усмешкой: — Только не в нашу, само собой. В Иностранный легион. Это во Франции, слышал про такой? Вот туда бы отдал. Ну, правда, сына у меня пока нет. Только собираюсь заняться этим приятным делом. Если доживу до этого момента.
Босс почувствовал, что его снова накрывает волна дурмана, и, не дожидаясь, пока все окончательно расплывется, двинулся к выходу. Охранник посторонился было, давая пройти, но Босс взял его за рукав и потянул за собой:
— Отвезешь меня домой. Быстро.
Оставшись с Борисом с глазу на глаз, Клык словно обмяк:
— Ну наконец-то свалил! Вот черт, как же его колбасит-то! А, ладно. Слушай сюда, — обратился он к Борису. — Завтра я тебя поставлю на бой с одним приезжим. Он мужик крутой, но для тебя не опасный. Тем более что я его знаю как облупленного. Есть у него парочка слабых мест. Тебе ж надо лицо поберечь, для выпускного бала, — он хохотнул. — Услугу оказываю не бесплатно. И эту, и потом. Ты мне — никто и сбоку бантик, просекаешь? — Клык понизил голос, оглянулся. Но в раздевалке было тихо, только в душевой капала вода да из-за окна послышался автомобильный рокот. — С каждой встречи будешь отдавать двадцать процентов, понял? Болтнешь чего Боссу — потом не обижайся. Ну, а будешь нормально себя вести — я тебя на большие деньги выведу. Тогда уж сам сможешь решать, стоят мои услуги двадцати процентов или нет. Скажу напрямки: что ты меня здесь встретил — это для тебя подарок судьбы. Ну, и для меня встреча с тобой может шансом оказаться. Может, первым и последним. Иначе не выползти из этого болота. Предлагаю выползать вместе. По рукам?
Пожимая протянутую руку, Борис прищурился:
— Только одно условие. Про завтрашнего моего соперника ты не говоришь мне ни слова. И так будет всегда.
— Тогда надолго тебя не хватит. И я тебе тогда не очень нужен. Ты мне нужен живой и здоровый.
— Я сказал, — отрезал Борис.
— Сказал, так сказал, — примирительно хмыкнул Клык.
— Дай телефон, мне позвонить надо, — почти жалобно, без следа недавних железных интонаций, попросил Борис.
Захохотав, Клык протянул ему мобильник.
Глава 8
Висевший под потолком ресторанного зала стробоскоп бил фосфорическими вспышками над головами танцующих, на мгновение высвечивая белые рубашки, платья, скатерти. От бешеного ритма ударных украшавший стены дансинг-холла дикий виноград мелко, но безостановочно подрагивал — как будто тоже участвовал в пляске. Учителя и родители укрылись от грохота в каминном зале.
После полуночи один за другим начали сходить с дистанции и сами виновники торжества, и ди-джей объявил перерыв.
— Дорогие друзья! — появившийся на сцене Марат Измайлович помахал руками, привлекая внимание. — Да, теперь я могу вас так называть. Теперь вы уже не ученики, а я не директор. Впрочем, директором я останусь, но уже не для вас… — в зале засмеялись. — Теперь о дальнейшей программе. Примерно через час, когда вы немного отдохнете, у выхода будет ждать автобус. Встречать рассвет после выпускного бала — традиция давняя. Мы постарались выбрать такое место, где вы не окажетесь в толпе других выпускников. И, ребята, большая к вам всем просьба — не теряйте свои мобильные телефоны. Чтобы вас не потеряли родители. Они волнуются, может быть, больше вас самих. Ну вот. А теперь давайте скажем «спасибо» так прекрасно развлекавшему вас ди-джею, — отдельные, вразнобой выкрики слились в общий веселый гул, — и я с удовольствием объявляю полуночный джаз-коктейль. Это своего рода подарок нам всем — играть будет знаменитый папа нашей выпускницы Ариадны Манукян, которую я… нет, мы все еще раз поздравляем с заслуженной золотой медалью. Ариша, мы все тобой гордимся!
Над смущенной Ариадной кто-то выстрелил из хлопушки, и она исчезла в облаке конфетти. В глубине зала захлопали пробки шампанское, кто-то закричал «браво», кто-то зааплодировал.
— Ребята, ребята, — призвал к порядку Марат Измайлович. — Договорить-то дайте, — все засмеялись. — Итак… на нашей сцене — лауреат бесконечного количества всевозможных международных конкурсов, человек-оркестр… Сергей Манукян! Встречайте! Прошу, Сережа…
К синтезатору вышел смешной кудрявый толстячок в фиолетовом смокинге с серебристыми лацканами. Кое-кто зафыркал: лауреат? Вот это? Клоун какой-то, а не лауреат. Однако после первых же аккордов в зале замерли все, даже официанты. В тягучих, до самого сердца пробирающих звуках блюза отчетливо слышались то «Подмосковные вечера», то «Во поле береза стояла», а то и «Школьные годы»…