- Потомуй - то, - передразнивая ее говорит бабка, - не видишь, что твой Иван, котяра ненасытный к Зинке, продавщице клинья бьет. Небось, подлез уже под юбку-то.
- Хихикай, хихикай старая кочерга! Иди, помойся в баньке лучше.
- Слушай! Маш, - примирительно вдруг говорит баба Нюра, - пойдем со мной в баню, а?
- Да ты чего, старая обезумела? – отвечает ей Мария. - Ты, на какое такое групповое дело, меня старая подбиваешь?
- Какое дело, бесстыдница? Что себе в голове удумала? Разговор секретный надо подслушать! Поняла? Вроде Прохор в газете прочел, или по радио передели, что цены завтра вверх улетят.
На этом, баба Нюра с Марией, пошли в сторону дома Прохора. Открыли калитку. Вошли и прямиком, крадучись, направились к бане. Подкрадись к окошку. Прислонили уши.
- Ты мне это! Не вешай! Я в газете нашей прочел. Будет повышение, и точка! - кричал, что есть мочи Иван.
- Не будет! – хоть и заплетающимся языком, но уверенно возражал ему Прохор. - Сам подумай, башка ты пустая. Если подымут, то и все вслед подымится! И бензин и солярка и все! А как солярка, так и проезд. А как проезд, так и цены на продукты в нашем в магазине. А как цены в магазине, так и вообще, и квартплата, и налоги!
Услышав такие слова, наши партизанки переглянулись своими вылезшими на лоб глазами, а баба Нюра при этом еще и перекрестилась, и бросились со всех ног прочь. Бегут значит они по Центральной улице, а навстречу им Вероника, доярка с сельской фермы, соседка бабы Нюры.
- Вы куда, - так ломитесь? - спрашивает, - или пожар где у нас?
- Пожар! Еще какой пожар! - бросает ей на ходу Мария, улепетывая дальше вверх по улице…
- Ой! - вскрикивает Вероника и бросается бежать вниз, в противоположную сторону.
Тем временем, по центральной улице домой идет из магазина Ольга, жена тракториста Михаила. Увидев бегущих, она останавливается как вкопанная. Ольга при этом еле удерживает бабу Нюру, врезавшуюся в нее и чуть ее не сбившую с ног.
- Ты чего баба Нюр? - спрашивает Ольга, - куда метелешь с такой скоростью, людей с ног сшибаешь?
- Домой, за деньгами бегу, - отвечает ей та, - а потом, в магазин за гречкой! Завтра все дорожать будет. В газете написали. И квартплата тоже повысится и свет. Газ тоже, думаю, поползет.
- А я домой сначала, потом в Сбербанку остатки снимать, а потом уже в «Суперлавку» к Зинке, - вторит ей Мария. Главное, Петру моему надо успеть сказать, что бы кирпича закупил, пока не вырос. Мы же дом новый кладем. Смета кончается, боюсь, теперь не уложимся.
На главном перекрестке села бабы разбегаются, кто куда, в свои разные стороны…
Проходит часа полтора или два, а может и больше. Зинка продавщица собирается закрываться на обед. Прихорашивается. Подходит к окну, откусывая при этом здоровый, с трудом помещающийся у нее во рту, кусок большого зеленого яблока. Да так и замирает, стоя у окна, с откушенным куском и перекосившимся от удивления и страха лицом.
По улице, что прямиком ведет к магазину, с криком и воплями несется толпа баб. Первой мухой летит Машка. За ней, держа в руке деревянную клюшку баба Нюра, потом Ольга в синем сарафане с двумя огромными сумками. Немного отставая от них в забеге, Вероника-доярка и Елена Семеновна бухгалтер со своей дочкой Таней, и еще чуть отставая от лидеров, поодаль, штук десять наших баб с замыкающим дедом Егором.
Ольга сходу распахивает дверь и пытается войти первой. С чем, категорически не соглашаясь, протискивается вперед баба Нюра, отстраняя ее свой кривой клюшкой. Остальная толпа подпирает сзади.
- Я первая, - кричит баба Нюра, - я все первая разузнала! Если б не я, то Вы так с убытком и остались!
- Я за ней, - вынужденно соглашаясь, заявляет Машка, - вторая я.
Вероника, доярка, уверенно встает третьей.
- Вы чего бабы? - наконец проглотив кусок яблока и поперхнувшись, спрашивает Зинка. - Куда вы все прискакали то разом, кобылицы степные?
Баба Нюра, не обращая никакого внимания на ее слова, со знанием дела протягивает пятьсот рублей и гордо произносит, - гречки на все!
Мария, тряся новой, только что полученной в Сбербанке, толстой пачкой купюр заказывает, как в лучшем ресторане: ящик водки, ящик пива, и еще ящик тушенки и хлеба шесть батонов. Давка. Ор. Дочь ее, Таня, тем временем, под шумок, в этой суматохе лезит без спросу в коробку с бананами, за что получает хороший подзатыльник от Зинки продавщицы. У бухгалтерши падают с носа очки и разбиваются об пол. Елена Семеновна плачет навзрыд, но все-таки закупает пять килограммов сахару и столько же муки. А Ольга почему-то, скупает почти все имеющееся в магазине мыло, шампунь и прокладки. Вваливается дед Егор - старинный ухожер бабы Нюры. Та, подняв правую руку с клюшкой над головой, резко поворачивает у нему голову, и сделав грозную физиономию, произносит: