- А ты чего старый приперся? У тебя же денег нет.
- Чего-то нету? – возражает дед Егор. - Все у меня есть.- Вот. И показывая новую двухтысячную бумажку, протягивает ее в кассу.
Вот хрычь! - говорит, обращаясь к народу бабка, - сколько просила его цветочек мне хоть маленький подарить, все денег нет! А как водки надо дешевой, пожалуйте, целые две тысячи. Да еще новые. Тфу! на тебя! - говорит бабка, под общий хохот присутсвующих.
Деду Егору было лет восемьдесят с гаком. Сколько гака никто никогда не считал, и он хоть и без образования среднего был, и только четыре класса начальной школы закончил, быстро в уме прикинул, что инфляция в десять с половиной процентов, про что ему втолковала соседка Пелагея, это тридцать рублей выйдет, в пересчете значит, на пол литру!
Если б так дело дальше пошло, все перетоптали друг друга, в очереди этой. Но в этот самый момент, раздался жуткий визг колес, и вся очередь одновременно повернулась к окну. Смотрят, к магазину на всех порах, на огромной скорости несется пожарная машина, и не доехав каких ни - будь сантиметров двадцать до двери магазина, как вкопанная останавливается, обдав стоящую на улице очередь пылью. Из машины быстро выскакивает пожарный и, вбежав магазин, громко кричит:
- Где горит?! Куда лить?!
- Никуда! У нас уже все сгорело, - задумчиво произносит местная знахарка Баба Маня, - еще в девяносто первом…
- А чего вызывали? - недоуменно спрашивает пожарный.
- Кто вызывал? - спрашивает Зинка.
- Так вон она, Вероника, в пожарку звонила, - отвечает он.
- Так мне баба Нюра сказала, что у Прохора в бане пожар. Вот и вызвала. Долго ехали!
- Ничего я не говорила про пожар в бане, - невозмутимо заявляет бабка, - я про инфляцию говорила. Вроде по радио передали, и в газете написали, что инфляция вот-вот придет. Цены поднимутся на недосягаемую для людей высоту.
- Какие еще высоты баб Нюр? - выкрикнул, только что забежавший в магазин, и державший в правой руке пистолет, участковый Витька. - А я то думаю, что за переполох в селе? Что за землетрясение?- произносит он, вытирая со лба пот и убирая пистолет обратно в кобуру, - а это ты бабка, как всегда, панику на плетень наводишь!
- Ничего я не навожу! - уверенно говорит баба Нюра, - вон у Любы спроси! - А Люба? Скажи им. Твои же в бане говорили, то все подымут с завтрашнего утра!
Ничего такого они не говорили, - удивляется ее словам Люба, только что вошедшая в магазин.
- Они в бане спорили, про налог на добавленную стоимость. Поднимут его в Москве завтра на депутаты или нет.
- А на сколько-то поднять грозились? – непонятно зачем спрашивает ее Вероника-доярка.
- На два процента, - со знанием дела отвечает ей бухгалтерша Елена Сергеевна.
- Купленный товар возврату не подлежит! - услышав эти слова, громко и четко объявляет Зинка.
- Это что же получается граждане Мошкинцы? - завопила не своим голосом Мария Ефремова, - Анатолий муж мой, уже старую машину нашу продал. Новую поехал покупать, а теперь отменяется повышение?!
- А мой Михаил уже грузовик с кирпичем заказал. Завтра, с утра привезут! И вообще, на хрена мне столько тушенки? - вторила ей Мария, всплеснув своими натруженными руками.
- Очки жалко, - расстроено промолвила бухгалтерша, - дорогие очки были, импортные.
Поднялся шум. Бабы наперебой стали ругать Прохора, Ивана, бабу Нюру и правительство.
Через полчаса, поняв всю бессмысленность дальнейших препинаний, и угомоняясь, народ стал расходится по домам, таща в сумках, унося на плечах, и волоча по земле, свои многочисленные покупки. Зинка, продавщица, наконец, смогла доесть яблоко, и стоя вся в мыле, сияла от радости.
Еще бы! За час с небольшим, были скуплены почти все запасы продовольствия, шампуней и мыла, а также проданы: два телевизора, три велосипеда, восемь микроволновок и очень дорогой немецкий холодильник, что взял отец Михаил. Пиво закончилось.