Я махала вслед, словно вдовая тетушка, провожающая родню на вокзале. Я наклонилась к Мэри-Эмме и прижала ее голову к своей груди. Я пожелала ей спо койной ночи.
Я поехала домой и вбила в «Гугл» слово на букву «н». Открылась бездонная яма с нечистотами.
Для следующего раздела своей чудовищной повести Саре следовало бы переключиться на красное вино. Не только из-за цвета, но и ради его теплоты, придающей сил. Но она разлила по бокалам зеленоватый СБ — по ее словам, не просто колючий, но еще и суглинистый.
— Мне очень неприятно, скажу прямо — чудовищно больно рассказывать тебе все это, но на то есть причина. Вот увидишь. Дело не в том, что мы выдаем себя за других. Впрочем, то, что мы сменили имена, может навести на эту мысль.
— Да. — Ну еще бы. — Но, как говорится, что значит имя?
У Шекспира всегда найдется что-нибудь применительно к любой ситуации.
Она поставила бокал, обхватила руками лоб и растопырила пальцы, проделывая борозды в волосах:
— Я не помню, на чем остановилась.
В каком месте она нырнет? Бывает, плавая в озере, устремляешься к пятну света, но оно оказывается сгустком ядовито-яркой ряски.
— Вы были в машине, — напомнила я. А потом мне захотелось зажать уши руками, но я этого не сделала.
— Да. Конечно, это был кошмар, — Сара слегка встряхнула левым запястьем и взглянула на часы, словно читала журнал. — Я так торопилась, вынимая их из шкатулки, что зацепила серьгу.
И она показала мне металлический узелок на браслете часов. Сюрреализм, обитающий в этом доме, приближался к полтергейсту.
— Мы были в машине, — согласилась она со мной, вдруг встала и забегала по комнате, продолжая рассказ.
Сьюзан схватила мужа за руку.
— Джон! Ему всего четыре года! Что ты делаешь? Джон набирал скорость, а время начало замедляться. Он выдернул руку:
— Не мешай мне вести машину! Аварию устроишь! — Он уже съехал с шоссе и двигался по сложной петлистой траектории, которая должна была вернуть его на шоссе, только в противоположном направлении. — Смотри, он все еще там, я его вижу.
Сьюзан выросла в семье, где одни мужчины всегда были жестоки к другим, и казалось, что так устроен мир. Она никогда не понимала, какова роль женщины в этих мужских обрядах инициации, которые были, по сути, изощренной пыткой. Дрессировка посредством боли. «Самцам в пределах вида нужно позволить выяснить отношения». А вот девочек сразу начинали воспитывать. Дрессировка посредством дрессировки — в этом случае глубинная перестройка личности не требовалась.
И все равно. Зачем она полезла назад за сумкой? Она потеряла целую минуту. Кого волнует сумка или даже ботинок?
— Он уже не у стола для пикников. Он стоит на обочине, стоит и плачет! Машины такие страшные, так шумят!
— Я помашу ему, чтобы он знал, что мы едем.
Джон искал решение в скорости. Он нажал на газ. Пролетая мимо площадки в противоположную сторону, он дал гудок. Гэбриел, видя, как родители проносятся мимо, неуверенно шагнул на проезжую часть, но тут же отступил. Может, он хотел добраться до разделительной полосы и подать им сигнал? Вероятно, да, хотя события происходили так медленно, время разматывалось так неохотно, что все было как в тумане.
Мгновения замедлились, каждое разворачивалось осторожно, отдельно, и это был дар, который можно использовать, если поймешь как. Этот дар времени, эта возможность открывала путь к спасению. Если бы только удалось двинуться к нему. Но умение двинуться в нужную сторону — механизм естественного отбора. Те, кто выживет, передадут умение замедлять время своим потомкам. Но Сьюзан была за стеклом и не могла замедлить время, не могла выбрать нужный путь даже к своему ребенку. Может, ей следует выброситься из машины? И потому она тратила каждый из моментов не на действия, а на интерпретации.
Пытается ли Гэбриел просто помахать родителям? Или хочет до них добраться? Неужели он хочет снова оказаться с ними после всего, что было? Дети умеют прощать — это один из щедрых, как солнце, Божьих даров.
Сьюзан снова полностью развернулась на переднем сиденье — на месте смертника, как его называют, хотя смерть грозила не ей, — и заорала:
— Поворачивай! Поворачивай! Поворачивай!
Всему свое время на земле.
— Не могу!
— Через разделительную полосу! Вернись к нему! Скорее туда! Джон, нам надо успеть до того, как он выбежит на дорогу!