Дома он принимался смотреть ночной выпуск новостей, в котором теперь каждые две недели проводили «перекличку славы» — показывали фото американских солдат, погибших в Азии, рядовых со свеженькими личиками. Показ шел в тишине. На каждой фотографии значилось имя, чин и родной город убитого. Это были лица младенцев, младенцев в панамках защитного цвета. Очень редко попадался кто-нибудь постарше, офицер, и отец каждый раз вопил: «Ага! Вот как! Подполковника достали!» Полуполкан, на военном жаргоне. Однажды показали целого «полкана», и отец горько заухал. Солдаты смотрели с экрана телевизора с упреком, как милый и несчастный ребенок, оставленный в детском саду с воспитательницами-садистками, глядит в окно вслед уходящему. Отец начал курить сигареты матери, «Кэмел-лайт». Ей они особенно не вредили, а вот отец охрип и стал кашлять, во всяком случае по ночам. У его кресла накапливались кучи посуды от выпитого бренди — сначала рюмки, потом стаканы для виски, потом кофейные кружки. Однажды ночью в «перекличке славы» показали моего брата. По случайности эту передачу мы смотрели все вместе, я и родители, и были так ошарашены, что окаменели. Роберт тоже выглядел как младенец, на которого напялили шляпу военного. Она смотрелась нелепым темным пятном, словно добавленным исключительно ради композиции фото. Глаза глядели загнанно, как у оленя в свете фар. Что в них отражалось — зарубежная политика США? Случайная реплика скучающего фотографа? Свет фотовспышки, зловещее предвестие иной вспышки? Он не улыбался.
— У Роберта усталый вид на этом фото, — сказала наконец мать.
— Да, — согласился отец, выключил телевизор и ушел.
Часы перевели назад, и теперь в четыре часа уже начинало темнеть. Я открыла лэптоп и принялась сочинять письмо Мерф. Она взяла годичный отпуск от учебы и сейчас работала со школьниками в Батон-Руж. Я написала ей про брата, и она прислала ответ, полный ужаса и сочувствия, приложив к нему сочиненную специально для меня песню. Песня была добрая и глупая. В ней рифмовалось «смерть» и «посметь», «брат» с «виноват», «война» с «одна», «зачем» с «совсем».
Просматривая архив имейлов, я наткнулась на последнее письмо Роберта, полученное, как теперь казалось, давным-давно — всего лишь прошлой весной. При виде его я застыла. Как я могла его не прочитать? Почему просто убрала в долгий ящик, как будто оно ничего не значило? Почему я такая моральная уродка? Ничья не сестра. Глаза жгло, они сами собой зажмуривались, но я открыла их, чтобы наконец увидеть, пусть расплывчато, что написано в письме.
Дорогая сестра!
Не знаю, замечала ли ты: я всегда смотрю, как ты идешь по жизни впереди меня, и мне кажется — ты всегда знаешь, что делаешь. Не знаю, догадывалась ли ты, как я тобой восхищаюсь. Может быть, для тебя все это выглядит по-иному и мои слова — просто детский лепет младшего брата, но мне ты всегда казалась умной, независимой, уверенной в себе, способной разобраться в любой ситуации. Во всяком случае, так это выглядит. Для меня. Может быть, это потому, что ты девочка, хотя, будем откровенны, ты сильно отличаешься от матери. Возможно, я пошел в нее, потому что, должен признаться, я слегка запутался и потому пишу тебе. Прямо сейчас мне кажется — только ты одна можешь меня отговорить от того, что я в конечном итоге, кажется, сделаю. И если это не удачная идея, а просто следствие моей растерянности и замешательства, то я потом пожалею. И все же я думаю, что иду по правильному пути, что бы там ни говорили некоторые. Слова большинства людей влетают мне в одно ухо и вылетают в другое. Но если ты скажешь «да» или «нет», это может на меня подействовать. Слова всех остальных для меня лишь сотрясение воздуха. Идти ли мне в армию? Пойдет ли этот опыт мне на пользу? Если меня сразу отправят в Афганистан, не пожалею ли я о сделанном? Или я в конце концов буду рад, потому что получу доплату на учебу, и отцу будет легче послать меня в университет или даже в ДШШД! (Шутка.) Помнишь, как всегда говорил мистер Холден, учитель по естественным наукам? Только в физике гравитация с инерцией могут вывести на орбиту. Я знаю, иногда в армии завязывается дружба, и потом, выйдя на гражданку, люди вместе начинают бизнес. Что ты об этом знаешь? Пожалуйста, приди ко мне на помощь со всей своей мудростью и советами как можно скорее! Отговори меня, если можешь!
С любовью, твой дражайший и, конечно, любимый брат
Роберт Дави-На-Газ Келтьин
Р. S. В разлуке со своей коллекцией веревочек я,
вероятно, сойду с ума.
Р. Р. S. Это шутка.