Наш секс был нежной, но энергичной импровизацией, как бывает, когда молодые люди не стесняются своего тела — его вида, его желаний. Поцелуи настойчивые, но осторожные, лучезарные и пьянящие без вина. Он зависал в воздухе — трепещущий, напряженный, устремленный в полет, — а я брыкалась, складывалась пополам, выгибала спину, танцовщица в костюме морского льва. После Рейнальдо иногда говорил: «Это достойно занесения в альбом!» В его постели я спала крепко и долго. Если мне нужно было в резиденцию Торнвуд-Бринк прямо от него, я иногда шла пешком, а иногда ехала на мопеде. Сара сразу сбегала, хаотично объясняя:
— Я не хочу, чтобы моя «Мельница» стала этаким бутик-ресторанчиком, где все в белых халатах и такие серьезные, что твои техники в лаборатории. Впрочем, кто бы говорил, — она указала на себя, сегодня она оделась а-ля Мария Кюри. — Я сама выгляжу как ассистент зубного врача.
Такой снобизм я замечала даже у самых сердобольных демократов. И не могла бы утверждать, что у меня самой к нему иммунитет. Зачем вообще человеку образование, если не для того, чтобы набраться парадоксов? Во всяком случае, мне так казалось.
— Ну то есть Эдвард работает в лаборатории, но при этом не ходит в белом халате. Хотя, может, и следовало бы… А все-таки, если по-честному, в любой кухне нужен хоть какой-то уровень дисциплины. Я тебе оставила записку насчет Эмми. Она чуточку простужена. Капли тайленола и инструкции — на кухонном столе. Пока!
Она купила прицеп к велосипеду, вместо тележки, чтобы катать Мэри-Эмму. Я раскатывала с прицепом по парку, и Мэри-Эмма пела громко или под сурдинку, убаюкивая саму себя. На ухабах ее голос вибрировал. Я ехала мимо пруда, где немногочисленные чернокожие и латиноамериканские мальчишки городка удили рыбу на ужин, и думала о нелепом неравенстве между людьми. О том, что Мэри-Эмма теперь живет как маленькая афроамериканская принцесса, а эти бедные мальчики на пруду — жертвы нового общества, живущего под девизом «отойди и не гляди». Вот куда нас завел отказ от религии. Без нее мы далеко не уехали. И потому я часто восхищалась набожностью Рейнальдо. Впрочем, мальчишкам явно нравилось удить рыбу. Но я видела, что они пока ничего не поймали. И все же на дворе стояла весна, и они были молоды, и этого у них не смог бы отнять даже менеджер хедж-фонда.
В среду днем, когда я бывала с Мэри-Эммой, начинал орать полуденный свисток и собаки в соседнем дворе заходились хоровым безумным лаем, словно приветствуя самого крупного пса, альфа-самца. В среду вечером, словно отвечая эхом на свисток, дом наполнялся гостями и их разговорами. Острые осколки летели по воздуху вверх, как пыль из ковра, поднятая выбивалкой.
— Понятие «пострасовый» придумали белые.